– А единственный вход в Храм где? В «Лабиринте Смерти»! – Зуко торжественно поднимает указательный палец.
– И этот дайвер уже там, – кивает Падла. – Это уж будьте-здрасьте! Он, зуб даю, еще вчера туда рванул!
– Тогда чего мы сидим? – спрашивает Маг. – Если кому-то еще неизвестно – я специально взял отпуск на три дня! Фирму свою без руководства оставил, на придурка-компаньона, который только языком трепать умеет и пошлые шуточки отпускать! Так что давайте быстренько все двинемся в «Лабиринт» и поможем Леониду войти в Храм!
– Остается последний вопрос: кто именно пойдет? – говорит Чингиз. – Все… или? Лично я, разумеется, иду.
Несколько секунд слышно лишь, как потрескивают в камине дрова.
– Я специально взял отпуск… – робко повторяет Зуко.
Падла шумно вздыхает и косится на Чингиза:
– Ты видел, что я с утра пива не пил? Ну… почти не пил.
Маньяк лишь усмехается.
– В отношении меня вопросов как бы и нет, – говорю я. – За неимением других дайверов…
Пат в углу встает. По лицу видно, что он готов к долгой и безнадежной схватке:
– Чингиз… если вы меня не возьмете… ты мне больше не друг… знать тогда тебя не хочу!
Мы все смотрим на мальчишку. Тот подозрительно хлюпает носом и продолжает:
– Если я вчера сглупил, то это еще ничего не значит! Между прочим, каждый ошибается! А если никогда не давать возможности исправить ошибки, то они так и останутся неисправленными, и ошибшийся человек будет с этими ошибками жить, и… и ошибки эти…
Он путается в своей пылкой сумбурной тираде, смолкает и в полном отчаянии кричит:
– Чин, ну так вы меня берете или нет?
Чингиз давит в пепельнице сигару, будто обычный бычок.
Я знаю, о чем он думает.
– Если меня часто убивать будут, так ладно, я тогда отстану, я вас не заторможу! – говорит Пат. – Тогда вернусь домой! Честное слово!
Он так и не может понять до конца, что все изменилось. Что не после любой смерти в