В кабинете повисла тишина.
— И что же тебя навело на верный след? — спросил капитан Уайз.
— Зацепок, пожалуй, было несколько, — сказал Клэнси задумчиво. — Масса мелких деталей не давала мне покоя, буквально сбивала с толку. Но как только я пытался ухватить их и что-то выстроить, они как в дыру проваливались. Ну, например, почему такой человек, как Росси, вдруг решил давать показания перед комиссией? И почему в Нью-Йорке? И кому было известно, что он остановился в «Фарнсуорте»? — Он взглянул на своего начальника. — И потом поползли слухи, что нью-йоркская полиция где-то прячет Росси. Кто-то ведь пустил этот слух. Уверен: мы скоро выясним, что пустил этот слух Пит Росси. Далее: факт, что обитатель номера 456 в «Фарнсуорте» не умеет играть в джин-рамми, — я готов согласиться, что само по себе это не Бог весть какая важная вещь, но очень странно слышать подобное заявление из уст короля калифорнийского игорного бизнеса! Это тоже заставило меня призадуматься. И потом, когда выяснилось, что в номере не оказалось ни зубной щетки, ни чистой рубашки, ни пары носков…
— Ну и что?
— Как что! Он, ясное дело, и не собирался оставаться там до вторника! Но тогда зачем он просил полицию охранять его так долго? Уж не знаю, что там Росси наговорил Ренику. Может, мы это и выясним когда, если Росси расскажет все, а ему есть что рассказать.
— Он расскажет! — грозно пообещал капитан Уайз.
Клэнси кивнул.
— Возможно, и скажет. Да, а тот молодой хирург в больнице тоже сбил меня с толку своей идиотской инсценировкой убийства Росси, хотя много времени у нас это не отняло. Я все никак не мог понять поначалу, чего это Пит Росси, который так настойчиво интересовался местонахождением своего брата — это я еще мог понять, — вдруг преспокойно собрался домой, как только ему предъявили труп Джонни. Но когда я увидел полную картину, все, разумеется, прояснилось. Ведь они так и задумали — двойник должен быть убит. И Пит Росси не мог уехать, не удостоверившись собственными глазами, что выстрел оказался смертельным. Он же понимал, что нам не удастся скрывать труп до бесконечности, и понимал, что рано или поздно Чалмерс узнает, куда мы дели его свидетеля, хотя бы и ценой ордера на арест, — вот тогда все и всплывет наружу. И я уверен: он понимал, что если появится в Калифорнии и вскоре разразится этот скандал, ему это будет только на руку.
Наступило молчание. Капроски кашлянул.
— А где эта мадам купила билеты, лейтенант? — спросил он чуть ли не жалобным голосом. — Я понимаю, сейчас это уже неважно, но поскольку ты все равно вычислил нужный рейс, мне просто интересно. Я что, где-нибудь дал промашку?
Клэнси улыбнулся.
— Это я дал промашку. Она купила их в «Эйс трэвел». Она просто пошла в агентство, которое указано в справочнике первым по алфавиту. Оно находится на Тридцать восьмой улице. Мы бы ухлопали не меньше двух дней на их розыски. Только потому, что я не принял во внимание наиболее вероятный способ приобретения билетов приезжим…
— Кстати, о рейсе, — вмешался капитан Уайз. — Как же тебе все-таки удалось вычислить нужный? Мне эта загадка не давала покоя все воскресенье.
— Да! — подхватил Капроски. — И мне тоже.
— Это было не так сложно, как кажется. Конечно, многое прояснила та фотография. Как только я ее увидел, мне все стало ясно. Я уже тогда знал, что именно Росси, а не Реник планирует отъезд в Европу. А Реник лежал мертвый в больнице. Реник, а не Росси…
— Рейс! — напомнил капитан Уайз.
— Я как раз к этому веду. Росси не стал бы плыть американским рейсом. Ведь тогда он бы еще в течение недели находился под нашей юрисдикцией — а зачем ему было рисковать? Не стал бы он покупать билеты на большой пассажирский лайнер. Слишком много людей могли бы его узнать, будь он с бородой или без. Словом, оставалось только торговое судно. В субботу вечером из порта отправлялись три сухогруза. Один плыл в Южную Америку — не в Европу.
— И тем не менее… — начал капитан Уайз.
Клэнси остановил его взмахом ладони.
— Когда я пришел к Энн Реник, у нее на уме и языке — пока не выяснилось, что я из полиции, — только и было это морское путешествие. Она мне предложила выпить и сказала: «У нас тут есть все, что душе угодно, за исключением аквавита»… А когда она расспрашивала меня о морских путешествиях, поинтересовалась, говорит ли команда по-английски, что означало: она собирается плыть не на американском и не на британском корабле. И потом еще. Когда она спрашивала меня, бывал ли я в Европе, она упомянула несколько городов. Первым она назвала Копенгаген… Не забывайте, что все ее мысли тогда были заняты этим путешествием. И вот когда я стал изучать расписание отправлений торговых судов, я обнаружил, что один из двух неамериканских рейсов, отправляющихся в Европу в субботу вечером, идет в Осло, а второй — сухогруз «Ольбург» — в Копенгаген.
ebooksa