Дилемма

Человек по имени Заратустра откинулся на спинку кресла и посмотрел на шумный суетливый город за окном. Высокий, темноволосый, черноглазый, широкоплечий, Зара привык действовать. Однако в истории останутся – если вообще останутся – не его поступки, а то, что он сделал руками других людей.

За Брисом нужен присмотр – это как минимум. Он перегибает палку и скоро превратится в обузу, досадную помеху.

Семьдесят человек убито. Президент жив. Огромные сопутствующие потери. Грязная работа, очень грязная. Однако цель миссии достигнута: Америка и весь остальной мир совсем потеряли страх, а теперь они его обретут.

Мартин Хольцман пришел в сознание. Он находился в палате Национального медицинского центра имени Уолтера Рида. Боль возвращалась, занимая всю левую сторону тела: поднималась по ноге, по раскрошенным костям бедра и растертым в пыль тазобедренным суставам, по измочаленным мышцам ноги и переломанным ребрам прямо в треснувший череп. Боль была огромная, страшная, растущая. Казалось, она вот-вот разорвет его измученное тело на части. Сердце забилось быстрей, еще быстрей. На лбу выступил пот.

Хольцман потянулся к кнопке насоса, нашел ее и несколько раз нажал. В кровь поступили сладостные опиаты. Боль, достигавшая прежде апокалиптических масштабов, немного утихла, а с ней уменьшилась и паника.

Жив, подумал Хольцман. Я жив.

Остальным повезло куда меньше. Семьдесят человек погибло. Многие из них – его знакомые. Клейберн. Уильямс. Такер. Все убиты. Даже Джо Дюран, который сидел тогда рядом с ним, убит.

Сиди я чуть левее или правее…

Дюран все понял. В последнюю минуту он понял, как Хольцману удалось вычислить в толпе киллера.

И если бы Дюран выжил… К нему бы уже пришли с вопросами. О нексусе бы узнали.

Но он погиб, напомнил себе Хольцман. Он умер, а я нет.

Хорошо. То есть плохо, конечно, но все-таки хорошо.

Что же там произошло? Загадка…

О теракте трубили во всех новостях. Сын Стива Трэверса – агента Секретной службы, который стрелял в президента, – был аутист. По всей видимости, он установил себе нексус, чтобы иметь связь с ребенком, и активисты ФОПЧ нашли лазейку в его мозг. Они уже признали ответственность за теракт.

«Сегодня мы нанесли очередной удар по угнетателям и всем, кто пытается ограничить вашу свободу. Мы будем наносить удары всякий раз, когда тираны вздумают диктовать людям, что им следует делать с собственным телом и разумом», – говорил искаженный человеческий силуэт на экране.

Но как?! Как им это удалось?

Чтобы превратить человека в марионетку, необходимо очень сложное программное обеспечение. Хольцман это знал, потому что его люди уже написали подобную программу. Однако так называемый ФОПЧ лет десять не предпринимал столь серьезных мер – если вообще когда-нибудь предпринимал. Хольцману эти «террористы» всегда казались шутами гороховыми, способными лишь толкать громкие речи и ловко уходить от ответственности за содеянное. Так что же изменилось?

Мартин Хольцман лежал на больничной койке и пытался соображать, но болеутоляющие мешали шевелить мозгами.

Спустя несколько минут он отдал несколько команд своему нексусу. Все воспоминания о роковом дне, все, что он видел, слышал и чувствовал, все это начало сливаться на постоянное запоминающее устройство.

Сам же Хольцман потянулся к кнопке подачи опиатов.