Дилемма

Порошок начал растворяться, превращаясь в жидкую кашицу. Струйки горькой слюны потекли в горло.

Нет! Господи, нет!

Хольцман уставился на Барнса безумными глазами: тот не сводил с него взгляда, на лице – мрачное удовлетворение, в глазах пламя, на губах – легкая усмешка. Чудовище. Не человек, а исчадие ада.

Горькая слюна все текла и текла в горло.

Хольцман перестал бороться. Теперь это не имело смысла.

Барнс отпустил его, и Хольцман свалился на пол, как мешок с мукой.

[загрузка 2 в процессе… Осталось 60 секунд]

Он попытался сплюнуть, но во рту уже ничего не было – только зеленоватая слюна. Барнс хохотнул.

Тогда Хольцман опять вошел в систему – надо успеть, пока есть связь… Отдавая себе отчет, что создает дополнительную нагрузку на Сеть, он все же отправил жене последнее сообщение: «Я тебя люблю, Анна. Всегда любил. Прости меня за все».

Затем он открыл глаза и посмотрел на Барнса:

– Зачем? Зачем вы все это делаете?

Секунду или две Барнс молча смотрел на него, а потом ответил:

– У американцев слишком короткая память, Мартин. Жить стало чересчур просто. Только через страх можно добиться от людей послушания и прилежания.

[загрузка 2 в процессе… Осталось 40 секунд]

Хольцман покачал головой:

– Но вы им врете!

Он уже чувствовал на себе действие яда: руки дрожали, в груди засела тупая игла.

– Мы не врем. Мы лишь сохраняем бдительность.

Острая боль пронзила грудь Хольцмана. Он охнул и сунул руки под мышки. Его трясло, ноги непроизвольно дергались.

– Люди должны знать… что ФОПЧ – это фикция. Ложь. Вы обма…