- Благодарю, так будет проще, - по-прежнему не глядя на Постникова, едва ли не сквозь зубы проговорил медик и зачем-то добавил. - Печеночный блок от "Шеррафа", очень хороший.
- Пожалуйста, - вежливо отозвался Алекс.
Пока роспиловщик раскладывал инструменты, Постников скучающе созерцал стены, обтянутые белой бактерицидной пленкой, и стойки с ультрафиолетовыми лампами по углам. Демонстративное безразличие было на лице курьера. В животе все закручивалось плотным комом, словно кишки выжимали на барабане стиральной машины. Впрочем, к этому он тоже привык и не без некоторого удовлетворения отмечал, что каждый такой поход обходился все легче и проще для психики. Постников старательно поправил перчатку на правой руке, снова оглядел комнату.
Единственное окно было плотно занавешено, свет в комнате-операционной происходил от гирлянд светящихся трубок-люминофоров. Они давали неяркий, но ровный и мягкий свет, почти без теней. Почему здесь игнорировали электричество Алекс спрашивать не стал. Зато неожиданно задал вопрос медик. Видно ему было не по себе и хотелось упокоить нервы разговором.
- Добренький? - молодой человек натягивал через голову старый медицинский халат, который, наверное, помнил еще времена Пирогова и диссонировал с довольно-таки технологичным убранством операционной. Поэтому кивок в сторону жертвы утонул в складках, но Алекс понял, о чем речь. Понял и задумался, что бы ему ответить... Вопрос прозвучал откровенно хамски, он мог быть как попыткой уязвить, так и нервным порывом новичка.
- Да, я добренький, - коротко ответил наконец Постников, решив быть дипломатичным и сдержанным даже при явном оскорблении. В конце концов он был не настолько нужен и важен для Доктора, чтобы привносить в коллектив конфликт. Работа в команде вивисекторов уже научила Алекса, что заменяемы все, кроме Коллеги и самого Доктора. Но рядовые курьеры и боевики - товар куда менее дефицитный, чем даже самые плохие медикусы.
- Извини... те, - неожиданно буркнул медикус, бренча чем-то похожим на никелированную птичью лапу с тремя кривыми когтями.
- Бывает... - неопределенно отозвался Постников. Это безадресное "бывает" вообще было хорошим ответом для самых разных случаев. Каждый может вложить в него свое понимание момента по собственному усмотрению.
Молодой медик, замер посреди операционной, неловко подняв руки в странной позе. Постников уже знал, что она называется "позой хирурга" и вырабатывается привычкой к антисептике перед операциями, когда руки уже продезинфицированы и трогать сторонние предметы нельзя.
- У меня первый раз, - вдруг сказал юноша, глядя на Постникова исподлобья, почти угрожающе. Тем жалобнее и несчастнее прозвучали его слова.
- И так бывает, - все так же нейтрально отозвался Постников, лихорадочно соображая, что делать и как все это решать. Если мозгляк пойдет вразнос, то "планерка" может быть сорвана, а это проблемы... За них кому-то придется отвечать, а дальше смотри пункт о сравнительной ценности курьера и медика.
Парня тем временем понесло. Он заговорил быстро, почти захлебываясь словами. Из потока болтовни человека на грани нервного срыва Алекс вычленил главное. Действительно - почти выпускник, но все-таки студент. Первый опыт такой работы. Крайняя нужда в деньгах. И внезапно проснувшаяся совесть человека, который сейчас должен разделать на части другого человека, настоящего, живого, пусть и успокоенного дозой хорошего снотворного.
Этого Алекс не понимал. Вообще ничего не понимал в сегодняшней "планерке".
"Стоматологи" и "трансецы" - то есть соответственно роспиловщики на протезы и органы - заслужили мрачную славу в массовом сознании. Они были красочно описаны в книгах, фильмах, сериалах и прочей кабуке, регулярно отражались в новостных сводках и правоохранительных рапортах. Однако как обычно и случается, реальность имела мало общего с фантазией. "Роспиловка" в больших мегаполисах никогда не была по-настоящему распространенным явлением, да и не могла стать. Тот, с кого возможно втихаря спилить годный хром, как правило мог позволить себе просто не появляться в опасных местах. Или сам укомплектовывался такими приращениями, что связываться с ним оказывалось себе дороже. Что же касается биоматериалов и органов, то здесь имело место избыточное предложение со стороны "второго" и "третьего" мира. Вплоть до специальных "ферм", скрытых в дальних уголках Африки, для клиентов высшего уровня. Разумеется, все это считалось совершенно незаконным и преследовалось "по всей строгости", но система давно была отлажена и работала как часы.
Поэтому, чтобы попасть под хирургическую пилу или резак нужно было оказаться очень невезучим человеком или влететь в очень темную историю. Как сам Постников осенью минувшего, тринадцатого года. Для коалиций и тем более районщиков роспиловка никогда не становилась существенным источником дохода. Скорее мелочью в общую копилку и статусной возможностью - дескать, мы можем привлечь советующих специалистов, знаем нужных людей для сбыта, мы круты и в авторитете!
Таким образом не было никакого смысла в организации "красной" операционной в приличном районе, привлечении хирурга-неофита с дрожащими руками, да еще среди белого дня. Все это делалось куда проще, давно отработанными и проверенными схемами.
Неправильно... все неправильно...
Но выбора не было.
И Алекс сделал то, чего и сам от себя не ожидал. Он шагнул вперед и крепко обнял отчаянно рефлексирующего студиоза. Обнял, прижал, и тихо сказал с предельной мягкостью, как брат или скорее даже любящий отец:
- Все, спокойнее, спокойнее... Все в порядке, все хорошо... Все спокойно...
ebooksa