— Иван Матвеевич, — пальцы Аристарха чуть ослабили узел его галстука. — Давайте рассмотрим, что мы имеем. Полицейских было пятеро, и это их работа справляться с преступниками. Вы же вмешались, когда полицейские применяли силу к преступнику… и что из этого выходит?
— Что?
— А то, что вы помешали им справиться с их профессиональными обязанностями, что привело к смерти одного из них и подогреваемого, и тяжелым травмам еще двоих.
— Дурдом! — я не понял, — меня теперь еще и выставляют за это виноватым? Лучше бы им перегрызли глотки?
Аристарх посмотрел на меня с укоризной и продолжил.
— В полицейском протоколе записаны свидетельские показания, заверенные биополями полицейских, что вы в их присутствии убили неизвестного, нанеся ему удар нигде не зарегистрированным генным оружием. Это могло бы быть самообороной, если бы напали именно на вас, хотя это и не так. Но даже в этом случае, юридически, самооборона может быть осуществлена только предметом произведённого и приобретённого по действующим в обществе правилам. Вы же ударили неизвестного ужобраслетом, продажа которого не зарегистрирована компьютером соцсети. Вы можете объяснить происхождение этого предмета у вас?
Я понял, что попал по тяжелой. Полиция решила подставить меня, чтобы выгородить собственную некомпетентность!
— „Ну и что мне остаётся делать? Назвать имя Паши — это гарантированно раскрыть то, что он был со мной в МКД сегодня ночью. Потянув за эту ниточку, полиция вытащит и Стаса, и Катю, и терроризм. Обвинение в убийстве первой степени будет бледным подобием того решения суда, которое за этим последует. По паре тысяч лет, по совокупности всем нам, точно впаяют, хоть столько и не живут! Нет, говорить откуда у меня ужобраслет никак нельзя!“.
— Молчите Иван Матвеевич? — Аристарх Исмаилович для себя решил, что этот браслет приобретён мной не законно.
— Молчу, — повторяю я за ним и пожимаю плечами.
— А неизвестный? Кто это? И почему вы метнули в него оружие в гараже? — Адвокат заглянул в свой сканер и продолжил, — и почему это видно было только на записи с камеры видообзора машины свидетеля, а аналогичной записи нет на камерах серверов МКД?
Я пожал плечами во второй раз.
— Иван Матвеевич, без ответов на эти вопросы вам грозит наказание порядка восьмидесяти лет лишения свободы.
— Аристарх Исмаилович, я был пьян и ничего не помню! — сказал я первое что пришло в голову. Аристарх поморщился, да я и сам уже понял, что нашёл себе ещё одно отягчающее и признался в нём сидя в КАЗПП! —
Остался мой последний аргумент, для адвоката‑то его хватит, но достаточно ли будет этого для правильного решения суда?
Я назвал Аристарху сумму, выплаченных мне компенсационных от полиции и отпускных от работодателя.
— Я выплачу её вам Аристарх, если приговор будет не более сорока лет.
Аристарх замер, пару годовых окладов программера моего уровня были хорошим поводом применить все свои способности. Я затаил дыхание, ожидая его решения.
— Не более пятидесяти пяти лет тюрьмы, с возможностью досрочного освобождения по установлению факта закрепления коррекции поведения — это лучшее, что я могу для вас Иван сделать в данном случае.
— Годится, — согласился я, подписывая себе приговор.