Почему-то Евгению сразу полегчало. Он встал и подошел к незнакомцу. И они пошли вместе по дорожке Летнего Сада.
— Вам нравится снег? — спросил незнакомец, — Вы так рады ему…
— Снег — это сильный нервопарализующий галлюциноген, — сказал, запинаясь, бедный Евгений. Должно быть, его «заело».
Прохожий остановился и внимательно уставился на него, глаза в глаза.
— Простите… Но я пережил сегодня… нечто странное…, - неожиданно для себя ляпнул Евгений.
— Снег… Он неожиданно выпал. Чистый, свежий воздух, много кислорода, и вы чувствуете себя, будто пьяный? — понимающим голосом и слегка подмигнув, сказал незнакомец.
— Нет. Просто… Мой шеф — бандит, коллекторское агентство работает заодно с преступной бандой, и я… Теперь боюсь своей работы…
Теперь незнакомец посмотрел на Евгения еще внимательней.
Евгений прикрыл глаза. Но… Предательские слёзы все равно потекли по его лицу.
— Вы… Вы мне всё расскажете, и мы вместе решим, что делать. Бывают дни, когда любой человек… Не может выжить без чужой помощи. Это — так. И, быть может, наша встреча — не совсем случайна… Как вас зовут?
— Евгений. А…вас?
— У меня уже нет имени. Зовите меня просто: Схимник.
— Почему — Схимник?
— Знаете ли, Евгений, я сам точно не помню, когда я стал Схимником. Сначала всякая гопота с нашей улицы (а я родился и жил на юге, в нынешней Донской Республике), звала меня Сектантом. Нет, я не входил ни в какую секту, и даже не был шибко религиозен, но… Я не пил, не курил и не кололся. И потому… Они звали меня Сектантом. И меня даже несколько раз вызывали в жандармское управление давать показания и подпись в том, что я не сектант… И на работе допрашивали, в Особом отделе. Вот именно после этого я занялся айкидо и однажды отвалил всех, кто приставал ко мне в темном переулке. И почему-то после этого все гопники района стали звать меня не Сектантом, а Схимником… Должно быть, повысили в ранге, оставив в рядах «странных»… Ну, а потом… Почему-то даже друзья стали звать меня именно так. И, когда я переехал в Московию, сюда, в Питер, я вдруг и сам так стал представляться. Привык. Но, расскажите о себе, Евгений. Здесь по близости есть одно уютное кафе…
Голос Схимника подействовал умиротворяюще на бедного Евгения.
— Я… Могу довериться вам? Мне действительно… Надо выговориться.
— Да. Недавно я сам нуждался в подобной услуге. В сочувствии и соучастии. Именно этого нас хотят лишить… Именно этого…
— Кто?
— Это… Трудный вопрос. Я сам хочу знать на него ответ, — тихо сказал странный Схимник. Слова его падали, как хлопья снега, будто застревая в ушах белой ватой, искрились и переливались на солнце, искрились и переливались…
Евгений вновь стоял, оглохший и одинокий средь безлюдной тишины, среди роя белых мух… Оглохший и одинокий. Он почувствовал вдруг какую-то заторможенность сознания, внезапный провал в состояние непонимания того, что вокруг — реальность, чувство падения и растворения в некой незримости и невесомости.