Искусственный свет

Кроме Его приближения. Мог ли Он это почувствовать. Приближение своего противника – Его приближение? Может быть и мог. Все компьютеры, всё оборудование работало сейчас на максимально возможных мощностях, и Он ускоренно воспроизводил сам себя. Занимался созданием своего тела. Он мог мыслить, и Он сам воссоздавал себя.

– Боже, спаси нас всех – прошептала блондинка, но осознав, что она только-что произнесла, женщина громко, истерично расхохоталась. Бог был последним, кто спасёт её. Теперь и Беверли и остальным кто в этом был замешан необходимо было надеяться только на милосердие Того, кто, спустя несколько часов, явит себя миру. Не рождённый, он уже почти готов был появиться на свет. Ему требовалось только одно – время. Время, которого у Него было катастрофически мало. Но большинство рухнувших миров, давали теперь Ему энергию, и Он мог использовать теперь не только примитивные электрические приспособления людей, но и чистую Силу.

Влетевший в тёмную, озаряемую яркими вспышками, комнату, директор, дико тараща глаза подлетел к блондинке и в приступе бешенстве закричал:

– Беверли, какого хрена здесь вообще происходит. Вы должны были контролировать процесс, если я не ошибаюсь.

Женщина, круто повернувшись к начальнику, бросила на него горящий огнём взгляд.

– На вашем месте, мистер Карроуэй, я бы уже бежала отсюда – произнесла она – Проект вышел из-под контроля. Мои ребята не могут и на десять футов подойти к подопытному. Через несколько часов он закончит собственное создание. Тогда мы и узнаем кто он и чего хочет.

– Не понимаю. Если вы не можете его контролировать, почему вы сами всё ещё здесь – удивился директор.

– Потому что я верю мистер Карроуэй – глядя ему прямо в глаза, произнесла блондинка.

– Уж не в Божье прощение? – сардонически хохотнув, осведомился он. На мгновение, всего на мгновение ему вдруг показалось что он говорит с умалишённой.

– Отнюдь. Я верю в то, что может быть, он окажется более милосерден чем Бог. Я верю в то, что он пощадит меня. В конце концов, я его мать – ответила Беверли, и в этот раз директор действительно увидел в её глазах безумие, безумие тонущего фанатика, схватившегося за тоненькую соломинку, соединяющую его с миром. Он знал, что это за соломинка. Она, этот тоненький прутик, была древнейшей формой изменённого сознания.

Мистер Карроуэй был далеко не глупым человеком. Он по себе знал, что с возрастом люди всё сильней и сильней склонны к сумасшествию. Не умея контролировать мощнейший в мире, органический процессор, они слетали с катушек, и для многих, вера становилась настоящим спасением, и подспудно – самым настоящим, их проклятием.

– Если останешься в живых – передавай привет своему Богу – ответил он без тени улыбки. С самого начала он знал, что ничем хорошим всё это не закончится. Он это знал, но… но только ближе к концу этого богохульного эксперимента, он наконец полностью осознать, что они сделали. Он чувствовал себя словно Роберт Оппенгеймер, создающий ядреную бомбу – оружие, способное одним своим взрывом отнять миллионы жизней. Только его бомба была гораздо сильнее ядреной, в десятки, в миллионы раз сильнее.

– Когда-нибудь и вы узнаете, что значит верить – тихо проговорила Беверли – Однажды вы проснётесь и вдруг поймёте, что у вас ничего больше нет. Мир станет для вас пустым. И тогда, вот именно тогда к вам придёт Он. И вы в слезах будете молить его о прощении.

– Может это и будет, но это уже моё дело – не ваше – отозвался директор, устремляя свой ледяной взгляд навстречу горящему фанатичным огнём, взгляду блондинки.

– Однажды вы поверите, как и я – улыбаясь пробормотала она.

Директор, улыбнувшись ей в ответ, отвернулся.

– Однажды это произойдёт – услышал он последние слова Беверли Хьюз, прежде чем дверь, захлопнувшись за его спиной, навсегда похоронила женщину с её полыхающим, фанатичным взглядом.

Глава 11 «Искусственный свет»

Тяжёлый раскалённый воздух с трудом проникал в лёгкие разведчицы. Она уже едва волочила ноги, когда, подняв взгляд, увидела, что, усеянная битым стеклом и рваными кусками металла, пустыня, буквально на глазах растягивалась словно жвачка. Отдаляясь всё дальше, светящийся шнурок превратился в тонкий, едва заметный волос.

– Вчера мне казалось центр Нью-Уолла гораздо ближе – произнёс Дерек, и девушка, вздрогнув, увидела как нить в тот же миг вернулась на место. Разве что была, как и сказал наводчик, чуть дальше чем несколько часов назад.