— Нет. Есть и другие. Одного я уже нашел. В девятьсот семидесятых восемь лет из космоса шли позывные. Но пока не появился я, некому было понять, что они означают, да и некому было ответить.
— И откуда?
— Пятьдесят световых лет. Одна из систем Центавра.
— Н — ну! — протянул Кейс. — И не врешь? Без балды?
— Без балды.
Изображение на экране пропало.
Он отставил едва початую бутылку водки. Упаковал свои вещи. Молли накупила Кейсу уйму ненужной одежды, но что — го мешало ему все это бросить. Застегивая последнюю из своих дорогих кожаных сумок, Кейс вспомнил про сюрикен, снова подошел к бару, снова подцепил полученный от Молли подарок и взвесил его в руке.
— Нет, — сказал он и размахнулся, стальная звезда вырвалась из его пальцев, коротко сверкнула и врезалась в настенный экран. По поверхности проснувшегося экрана побежали, слабо мерцая, случайные сполохи, словно тот пытался избавиться от причинившего ему боль предмета.
— Никто мне не нужен, — сказал Кейс.
Он потратил большую часть своего швейцарского счета на новые поджелудочную и печень, а на оставшиеся деньги купил "Оно — Сендаи" и билет до Муравейника.
Он нашел себе работу.
Он нашел себе девушку со странным именем Майкл.
И однажды октябрьским вечером, пролетая мимо алых ярусов Ядерной Комиссии Восточного Побережья, он увидел три фигурки — крошечные, невозможные, стоящие на самом краю одной из широких информационных ступеней. При всей миниатюрности этих фигурок, он сумел различить улыбку мальчика, его розовые десны, блеск серых, миндалевидных глаз, позаимствованных у Ривьеры. Линда была все в той же кожаной куртке, она помахала ему рукой. А третья фигурка стоящая рядом с девушкой, чуть позади, и обнимавшая ее за плечи… третьим был он сам.
А где — то совсем рядом — смех, который не был смехом.
Молли он больше не видел.
Граф ноль
Quiero hacer contigo