Гиперсеть

Утолин вышел из лифта на лестничной площадке пятого этажа, направился к двери одной из квартир, поигрывая якобы ключами от двери, увидел двух амбалов в пятнистом и приостановился с удивлением в глазах.

– Вы к кому, ребята?

– Проходи, проходи, – опомнился один из них, показывая на дверь квартиры. – Закройся и не высовывайся.

– А что вы здесь делаете? – продолжал удивляться «жилец».

– Давай топай, – шагнул к нему спецназовец.

В то же мгновение рука Утолина метнулась к лицу парня, раздался треск, и оперативник без звука рухнул навзничь с переломанным носом.

Второй сторож с изумлением проследил за падением напарника, что говорило о его слабой подготовке, рванул с плеча автомат и отлетел к стене от удара Кирилла, бесшумно подкравшегося сзади. Сполз на пол, царапая стену стволом «никонова».

Оба нападавших замерли, прислушиваясь к звукам, доносившимся из квартир на площадку, и услышали приглушённый крик боли. Не сговариваясь, метнулись к двери, ворвались в квартиру Лаврика.

В прихожей томился оперативник в комбинезоне, покуривая в рукав. Он оглянулся и «улетел» в беспамятство от удара в переносицу; похоже было, Утолин владел этим ударом в совершенстве. Кирилл предпочитал «мягкий» стиль и прежде всего искал болевые точки на теле противника, при попадании в которые люди испытывали шок и теряли сознание. Правда, зачастую приходилось применять и технику «дроворубов», то есть бить противника в полную силу, если он был экипирован в спецкостюм и если нельзя было вывести его из строя другим способом.

Второго спецназовца, выглянувшего из кухни на шум, Кирилл ткнул пальцем в лоб, и этого оказалось достаточно, чтобы парень осоловел и обмяк, сведя глаза к носу. Третьего же пришлось брать на приём, на что понадобилось около двух секунд и три удара: по рукам, по ушам и в кадык.

Четвёртого боевика из команды подполковника Утолин вырубил броском стеклянного графина, метнув его с четырёх метров с такой силой, что графин разлетелся на мелкие прозрачные брызги. Оставался ещё парень в шапочке, старший лейтенант Абрамян, но он пытал хозяина квартиры и отреагировать на атаку не успел. Капитан выстрелил в него, попал в плечо, и старлей отлетел к стене, взвизгнув от боли.

Больше в квартире Лаврентия спецназовцев не оказалось, не считая командира группы, с изумлением взиравшего на ворвавшихся гостей и даже не пытавшегося сопротивляться. По-видимому, он и мысли не допускал, что кто-то осмелится напасть на его подразделение.

Лаврик был прикован наручниками к батарее водяного отопления, голый по пояс, таким образом, что почти висел лицом вниз, а под ним горела свеча, чуть не касаясь груди язычком пламени. Кроме того, из тела компьютерщика торчали две булавки, а на шее багровела ссадина: его душили ремнем.

Кирилл бросил издали первое, что попалось под руку, – коробочку с дискетой, сбивая свечу. Подскочил к Лаврику, обессилевшему от борьбы с болью; во рту компьютерщика обнаружился носовой платок в качестве кляпа.

– Держись, бедняга! – поднял он голову Лаврика. – У кого ключ?

– Кто вы такие?! – опомнился подполковник Петров, хватаясь за оружие. – Мельничук, ко мне!

Раздался тихий щелчок. Во лбу подполковника появилась дыра, тут же заполнившаяся кровью. Взгляд его остановился. Подполковник опустился на колени и упал лицом вниз.

Кирилл метнул на Утолина недобрый взгляд.

– Это ещё зачем? Ситуация того не требовала! Он же из конторы.

– Он не из конторы, – равнодушно ответил капитан. – Это работает ПСП-программа.