На следующий день Рэнди сидит рядом с бабушкой, только что завершившей часовой ритуал подъема с постели.
— Бабушка, я нашел две старые фотографии. — Он кладет фотографии на стол и дает ей время переключиться. Бабушка нелегко перепрыгивает с темы на тему, да и старческие глаза фокусируются не сразу.
— Да, на обеих Лоуренс во время войны. — Бабушка всегда умела говорить очевидные вещи абсолютно вежливым тоном, но так, что собеседнику тут же становилось стыдно за свою назойливость. Она явно устала опознавать фотографии — утомительное занятие с очевидным подтекстом «ты скоро умрешь, а нам любопытно — кто эта женщина рядом с „бьюиком“?».
— Бабушка, — бодро говорит Рэнди, надеясь разбудить ее интерес, — вот на этой фотографии он во флотской форме. А на этой — в армейской.
Бабушка Уотерхауз поднимает брови и смотрит на него с тем же искусственным интересом, как если бы приехала сюда по делу, и некий мужчина, с которым их только что познакомили, принялся бы объяснять ей, как поменять шину.
— Это… э-э… несколько необычно, — говорит Рэнди, — чтобы человек на одной войне успел побывать и на флоте, и в армии. Обычно бывает или то, или другое.
— У Лоуренса была и армейская, и флотская форма, — говорит бабушка таким тоном, словно сообщает, что у него были и толстая, и тонкая кишка. — Он надевал их сообразно обстоятельствам.
— Разумеется, — говорит Рэнди.
Ламинарный ветер скользит над шоссе, как сдергиваемая с кровати жесткая простыня, и Рэнди трудно держать дорогу. Ветер не настолько сильный, чтобы сдувать машину, но скрывает обочины; видна только белая, струистая плоскость, бегущая под колесами. Взгляд велит ехать по ней, однако тогда они с Ами выскочат прямиком на лавовые поля. Рэнди пытается смотреть вперед, на белый треугольник горы Рейнир километрах в двухстах впереди.
— Я даже не знаю, когда они поженились, — говорит он. — Кошмар, правда?
— В сентябре 1945-го. Я из нее вытянула.
— Обалдеть.
— Женские разговоры.
— Понятия не имел, что ты умеешь их вести.
— Мы все умеем.
— Узнала что-нибудь еще про свадьбу? Например…
— Название сервиза?
— Ага.
— «Лавандовая роза», — говорит Ами.
— Значит, все сходится. Я хочу сказать, сходится