— Прости, — говорит Миели, согнувшись пополам и плача от смеха. — Я не могу удержаться.
— Прощаю, — отвечает вор, — хотя не понимаю, что в этом смешного. — В его глазах так ярко пылает уязвленная гордость, что Миели кажется, будто она вот-вот умрет от смеха. — Ладно. Я собираюсь напиться.
Он резко разворачивается и направляется к двери.
— Подожди, — произносит она, вытирая слезы. — Мне очень жаль. Это было мило. Просто мне… смешно. Спасибо за сегодняшний вечер.
Он слегка улыбается.
— Рад, что тебе понравилось. Видишь, иногда неплохо делать то, что хочется.
— Но не всегда, — добавляет она.
— Нет, — вздыхает вор. — Не всегда. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — говорит Миели, сдерживая смех и поворачиваясь, чтобы уйти.
Неожиданно ее гевулот вздрагивает, и появляется ощущение присутствия кого-то постороннего.
— О боже, — раздается чей-то голос. — Надеюсь, я вам не помешал.
На балконе, где обычно сидит вор, расположился человек с небольшой сигарой руке. Неожиданный едкий запах дыма — как дурное воспоминание. Мужчина молод, его черные волосы зачесаны назад. Его пиджак висит на спинке кресла, а рукава рубашки закатаны до локтей. Он улыбается, демонстрируя острые белые зубы.
— Я думаю, нам пора поговорить, — произносит он.
Глава четырнадцатая
СЫЩИК И АРХИТЕКТОР
Исидор во второй раз осматривает тело Унру. Мертвый миллениэр выглядит не таким умиротворенным, как прошлой ночью: его бледное лицо искажено ужасной гримасой, на лбу и висках заметны красноватые точки. Пальцы скрючены.
В зале-усыпальнице очень холодно, и изо рта Исидора вырываются облачка пара. Из-за наглухо закрытого гевулота все вокруг кажется нереальным и ускользающим, а молчание трех Воскресителей, пришедших вместе с ним, нисколько не помогает. Фигуры в красных одеяниях, с лицами, скрытыми гевулотом и сумраком, стоят неестественно тихо, не двигаются и как будто даже не дышат.
— Как любезно с вашей стороны разрешить мне прийти сюда, — говорит Исидор, обращаясь к тому — ему или ей? — на чьей груди начертан золотой знак бесконечности. — Как я понимаю, это не совсем обычная просьба.
Ответа нет. Исидор почти уверен, что это тот же самый Воскреситель, с которым он недавно разговаривал в Доме Воскрешения, когда понял, что намеревается сделать вор. После толчка, потрясшего город, Воскресители привели его сюда и показали, что произошло, но до сих пор никто не произнес ни слова.
Логический вывод мог быть только один: украсть столь ничтожное количество времени понадобилось лишь для того, чтобы впоследствии вернуть его и совершить какое-то преступление в преисподней.
ebooksa