Квантовый вор, рассказы

— Я предпочитаю считать себя просто садовником, — отвечает он. — Помнишь тюрьму Сантена Земле? Что ты говорил своему сокамернику? Что единственное, что бы ты действительно хотел украсть, это собственное королевство. Но управление кажется тебе слишком хлопотным занятием, и ты предпочел бы перепоручить заботу о благополучии и процветании своих подданных номинальному правителю, а сам выращивал бы цветы для хорошеньких девушек, да время от времени справлялся о делах. — Свободной рукой он делает широкий жест, обводя парк и город вокруг нас. — Так вот, я осуществил эту мечту. — Он вздыхает. — Но, как и всякая мечта, она со временем устаревает.

— Да, конечно, — говорю я. — Наставники вот-вот положат конец установившемуся порядку и разбудят людей. — Я сосредоточенно хмурюсь. — Мы сидели в одной камере?

Он смеется.

— Что-то вроде того. Если хочешь, можешь звать меня ле Руа. Жан ле Руа, так меня здесь называют, хотя я больше не беспокоюсь об имени.

Я внимательно вглядываюсь в его лицо. При открытом гевулоте сходства невозможно не заметить.

— Что произошло?

— До Коллапса мы были слишком беспечными, — отвечает он. — А почему бы и нет? Мы работали с Основателями. Мы взломали административную когнитивную программу сразу, как только Читрагупта ее поставил. Нас было много. И кое-кого из нас поймали. Как меня.

— Как же ты здесь оказался? — спрашиваю я. И вдруг меня осеняет. — Это место никогда не было Королевством, не так ли? Это была тюрьма.

— Предполагалось, что это будет новая Австралия, — поясняет он. — До Коллапса господствовала следующая идея: загоним преступников в терраформирующие машины, и пусть они выполняют свой долг перед обществом. И мы упорно трудились, можешь мне поверить. Мы обрабатывали реголит, поджигали Фобос и плавили ледниковый покров ядерными взрывами. Все ради того, чтобы еще немного побыть людьми.

— Конечно, они позаботились о том, чтобы мы здесь были надежно заперты. Даже сейчас, стоит мне только подумать об отъезде с Марса, как начинается дьявольская боль. Но потом произошел Коллапс, и сумасшедший дом захватили безумцы. Мы взломали систему тюремного надзора. Превратили ее в экзопамять. И использовали для того, чтобы взять власть в свои руки. — Он качает головой. — И еще мы решили сочинить более приятную историю. Вспышка обернулась для нас благословением — стерла все следы, хотя их было не так уж много. Но полностью воплотить в жизнь все свои планы мы смогли только после прихода зоку. Оглядываясь назад, я понимаю, что их нельзя было сюда допускать. Но в тот момент нам годились любые средства, чтобы защититься от Соборности. По крайней мере, зоку дали нам инструменты для осуществления мечты.

— Нам? Кто еще здесь есть? — спрашиваю я.

— Никого, — отвечает он. — Больше никого. Я давно уже позаботился обо всех остальных. Саду достаточно одного садовника.

Он поднимает свободную руку и трогает стебель цветка.

— Некоторое время я был здесь вполне счастлив. — Его лицо искажается гримасой. — А потом сюда занесло тебя. У тебя все получалось лучше, чем у меня. Ты обладал могуществом и свободой. И перенял местные обычаи. Ты себе представить не можешь, как меня это злило.

ле Руа смеется.

— Это чувство тебе знакомо не хуже, чем мне: желать то, чем обладает кто-то другой. Ты можешь понять, как я хотел получить то, что принадлежало тебе.И после твоего исчезновения я завладел всем, чем мог. К примеру, твоей женщиной. Она больше никогда не будет твоей. Она считает, что ты бросил ее с вашим ребенком. Никогда не понимал, что ты в ней нашел. Но ты хорошо замел следы, ваши разделенные воспоминания: я так и не узнал этого. — Он поднимает револьвер с девятью пулями. — Ты считаешь себя таким умным. Спрятал свое сокровище в экзопамяти друзей. Великие люди мыслят одинаково, но, должен признать, я до этого не додумался. Однако я знал, что ты когда-нибудь вернешься, и расставил для тебя ловушку. Гевулот-видения исходили от меня. Но полностью свести концы с концами мне помог сыщик. Весьма своевременно. — Он наставляет револьвер на меня. — Я даже предоставил тебе возможность самому это сделать: все-таки справедливость есть справедливость. Но ты не смог. Значит, теперь моя очередь.

В слепой ярости я с криком бросаюсь вперед. Сверкает вспышка ку-пистолета. Я лечу на землю и сильно ударяюсь лицом о мраморные плиты. Тело Соборности на мгновение взрывается болью, а затем заглушает ее милосердной анестезией. Я переворачиваюсь и пробую встать, но тут же понимаю, что правая нога ниже колена превратилась в обугленную культю.

Ле Руа с усмешкой смотрит на меня сверху вниз. Он поднимает револьвер и начинает стрелять в воздух. Я пытаюсь вцепиться ему в ноги, но получаю пинок в лицо. Пытаюсь сосчитать выстрелы и тотчас сбиваюсь.

Земля вздрагивает. Где-то глубоко под городом Спокойные-атланты, когда-то бывшие моими друзьями, просыпаются с новыми мыслями и новыми стремлениями. Дворцы памяти, которые являются их составными частями, с мощью стихийного бедствия стремятся соединиться. Вокруг парка роботов рушатся здания. Дворцы маячат над ними, словно черные паруса, сметающие все на своем пути, и несутся вниз, прямо на нас.

Они соединяются над нашей головой наподобие черных геометрических пальцев. Потом все погружается во тьму, тело начинает покалывать, и нас с Королем разносит в разные стороны.