Квантовый вор, рассказы

22
18
20
22
24
26
28
30

— Скверное дело, — раздается резкий звучный голос, от которого он невольно вздрагивает.

Ну конечно, по другую сторону от трупа, опираясь на трость, стоит Джентльмен. Солнце яркими бликами играет на гладком металлическом овале его лица, составляющем резкий контраст с чернотой длинного бархатного плаща и цилиндра.

— Когда вы меня вызвали, — говорит Исидор, — я не предполагал, что это еще один случай гогол-пиратства.

Он старается выглядеть равнодушным, но полностью скрывать свои чувства посредством гевулота было бы грубо, и он позволяет себе выразить некоторую степень энтузиазма. Это всего лишь его третья личная встреча с наставником. Работать с одним из самых уважаемых стражей порядка Ублиетта было для него равносильно воплощению мальчишеской мечты. И все же он не ожидал, что Джентльмен привлечет его к расследованию интеллектуальной кражи. Копирование ведущих умов Ублиетта агентами Соборности и представителями третьей стороны было именно тем преступлением, которое поклялись предотвращать наставники.

— Прими мои извинения, — отвечает Джентльмен. — В следующий раз я выберу более необычный случай. Смотри внимательнее.

Исидор достает увеличительное стекло работы зоку — подарок Пиксил, гладкий диск из интеллектуальной материи, закрепленный на бронзовой ручке, — и смотрит на тело сквозь него. Перед ним сменяются изображения вен, тканей мозга и клеточной структуры, загадочными морскими чудовищами проплывают картины метаболизма мертвого тела. Исидор снова обращается к экзопамяти, на этот раз в поисках медицинской информации, а затем морщится от легкой головной боли, когда сведения закачиваются в его кратковременную память.

— Какой-то вид… вирусной инфекции, — нахмурившись, говорит он. — Ретровирус. Стекло показывает, что в клетках головного мозга присутствует аномальная генетическая цепочка, видимо, результат деятельности археобактерий. Как скоро мы сможем с ним поговорить?

Исидор не любит допрашивать оживленных жертв: их воспоминания всегда обрывочны, а кое-кто и вовсе не желает нарушать традиционное для Ублиетта право на частную жизнь даже ради поимки собственного убийцы или расследования случая гогол-пиратства.

— Возможно, никогда, — отвечает Джентльмен.

— Как это?

— Это случай оптогенетической закачки из информационного модуля. Очень грубо: вероятно, он умер в агонии. Это старый прием, придуманный еще до Коллапса. Его испытывали на крысах. Мозг объекта заражается вирусом, который делает его клетки сверхчувствительными к желтому свету. А затем мозг в течение нескольких часов подвергается воздействию лазеров, перехватывается система нацеливания, и информационный модуль учится ее имитировать. Вот откуда взялись эти маленькие отверстия на черепе. Оптические волокна. Каналы закачки.

Затянутой в перчатку рукой наставник осторожно приподнимает редкие волосы шоколатье, и под ними обнаруживаются два небольших темных пятнышка, расположенных в нескольких сантиметрах друг от друга.

— Этот процесс оставляет массу побочной информации, но вся она проходит мимо гевулота. И, безусловно, полностью разрушает экзопамять жертвы. Можно сказать, убивает ее. Тело, скорее всего, умирает от тахиаритмии. Воскресители работают над следующим телом шоколатье, но надеяться на это не стоит. Если только мы не сумеем выяснить, куда ушла информация.

— Понятно, — говорит Исидор. — Вы правы, это действительно интересный случай для гогол-пиратства.

Говоря о гоголах, он не в силах скрыть отвращения: мертвые души, запрограммированные разумы человеческих существ, обреченные подчиняться чужой воле. Это проклятие для каждого обитателя Ублиетта.

Как правило, гогол-пиратство — похищение разума без ведома жертвы — основано на принципах прикладной социологии. Пираты втираются в доверие к выбранному объекту и понемногу подрывают сопротивляемость его гевулота, пока не получают возможность совершить решительную атаку. Но здесь…

— Концепция гордиева узла. Простая и элегантная.

— Я не думаю, что здесь можно употребить определение «элегантная», мой мальчик. — В голосе наставника прорывается гнев. — Хочешь посмотреть, что с ним произошло?

— Посмотреть?

— Я навещал его. Воскресители уже работают. Зрелище не из приятных.