— В Эксперименте, который я курирую, обнаружены… некоторые несоответствия.
— В нашей системе прошло уже несколько столетий, — протестует она.
— Преступления против Цели не имеют срока давности.
— Я понимаю. Возможно, я смогу обеспечить временный доступ.
— Вот и хорошо. — Я пробую торт. Он восхитителен, но я заставляю себя нахмуриться. — Жаль было бы скормить столь совершенное создание Драконам.
Вир предков в Ковше, здесь сянь-ку Соборности создают историю. Это гигантская мозаика, где фрагменты прошлого склеены между собой при помощи имитации. Сянь-ку наблюдают и измеряют, отыскивают воспоминания гоголов, купленных в Сирре или украденных в Ублиетте, и просматривают множество имитаций, чтобы отобрать сюжеты, соответствующие наблюдениям. Усредненные варианты иллюстрируются, сортируются и шлифуются, пока не начинают отвечать представлениям сянь-ку об определенном отрезке истории.
В первый момент картина кажется ошеломляющей. Я стал бесплотным духом в четырехмерном мире. Божественная проницательность и новая возможность перемещаться во времени взад и вперед. Ненавистно лишь состояние бестелесности — мне необходимо
Что могут думать здешние гоголы о своем существовании? Целые миры рождаются и умирают и переписываются заново только ради того, чтобы соответствовать вновь открытым фактам из истории. И только те, кто существовал в действительности, получают право на жизнь. Все остальные — просто наброски, стираемые за ненадобностью. Бедняги.
Не желая привлекать к себе внимание, я удаляюсь в мрачный уголок Британии седьмого века — истоптанная грязная поляна, затуманенная дождем, — и только там выпускаю Жозефину. С ловкостью настоящего Основателя она обретает физическую форму в виде лица из дождевых капель.
— Ну вот, Жан, — говорит она. — Теперь тебе известен план. В конце концов я выдала его тебе, хотя порой мне нравится, когда ты доводишь меня до бешенства. Теперь вопрос в том, хватит ли тебе на этот раз смелости, чтобы его воплотить.
— Но ты никогда не называла мне причину. Почему Чен так сильно хочет заполучить своего древнего гогола?
Жозефина улыбается.
— Разве все мы не стремимся вернуться в детство?
— Я неплохо чувствую себя и во взрослом состоянии. Объясни.
Женщина-дождь смеется.
— Чтобы стать взрослым, тебе потребуется еще несколько столетий.
Затем она рассказывает, что увидела в вире Матчека Чена, на пляже.
— Вот оно что. Невинность, — говорю я, когда она заканчивает рассказ.
— Именно это тебе и придется выкрасть. И не так, как ты обычно это делаешь, — добавляет она.
Я невольно сглатываю. В голове крутится мысль: это ведь Матчек Чен, величайший и ужаснейший повелитель Системы, и я не могу сделать ничего, что бы он не делал уже тысячи раз.
ebooksa