Квантовый вор, рассказы

Демиурги представляют ее в виде галактики, где каждая звезда — это корабль. По Магистрали, гравитационной артерии Системы, движется поток беженцев — это незначительные цивилизации Пояса, которые давным-давно толпились вокруг сияющей Соборности, греясь в ее лучах. Они бегут, считая, что настало время великой интеллектуальной жатвы. Жозефина усмехается: они должны быть счастливы служить Великой Всеобщей Цели.

Все это предстает перед ней тенями на стене пещеры по сравнению с тем, что она могла бы разглядеть миллиардами глаз, находясь в статусе Прайма, но Жозефина уверена, что демиурги видят ее сияющей от радости.

Хорошо поработали. Теперь покажите мне моих сестер.

Небосвод расширяется, на нем появляется Солнце, забранное сетью солнцедобывающих машин Соборности и заводов интеллектуальной материи, проявляется многомерная карта районов, областей и губерний, а в них — многогранных виров и бесчисленных множеств гоголов, напоминающих нейронные узлы в колоссальном мозге Соборности. Космическая паутина мысли. Мозг в состоянии войны с самим собой.

Ее сестры сражаются с василевами и сянь-ку. Это исчерпавшее себя противостояние, которому предшествовали столетия и субъективно воспринимаемые эпохи интриг и вероломства. Она знает, что копиклан пеллегрини проиграет. Воинствующие разумы и оружие Основателей равны между собой, и только количество имеет значение.

Но еще не все потеряно. В голове Жозефины уже разворачивается схема. План, способный объединить всех Основателей, — то, к чему она стремится в первую очередь. Абсолютный Предатель еще может остаться ее инструментом, этот противник заставит примкнуть к ее лагерю даже василевов и сянь-ку. Саша последует за ней, а потом подтянутся и остальные...

Жозефина хмурится. В ходе битвы что-то не так. Отражение мириад ее сущностей искажается в небе, словно в кривом зеркале.

Внезапно перед ней проявляются контуры замысла Абсолютного Предателя. Это апокалипсис, о котором Матчек не мог и мечтать, катаклизм, сотканный из орбит, сражений и мыслевихрей.

Долгое время она наблюдает за ходом войны. Это все равно что смотреть в дуло револьвера, видеть, как неотвратимо поворачивается барабан, слышать щелчок, предшествующий грохоту и вспышке, стирающей все цвета, кроме черного и белого.

И только тогда она понимает, что представляет собой Абсолютный Предатель.

Она закрывает глаза, ложится на холодный песок и вытягивает руки вдоль тела, словно труп. Она вслушивается в равномерный шум моря.

Он хотел, чтобы я это увидела, думает она. Он знал, что я собираюсь сделать. И потому оставил меня здесь.

Впервые за много столетий внутри нее растет пустота и желание покончить со всем и сразу.

Ты грустишь? спрашивают ее демиурги. Мы покажем тебе что-нибудь еще! Мы художники неба, строители мира, певцы и преобразователи!

Она сжимает руки в кулаки так, что ноют костяшки пальцев. Затем садится и смотрит на темнеющий берег. Ее следы ровной цепочкой повторяют изгиб прибоя.

Жозефина поднимается.

Теперь моя очередь вам кое-что показать, говорит она. Если вы мне поможете, мы сумеем создать вам друга.

Мы слушаем! Мы сделаем! Мы создадим! раздается ей в ответ хор демиургов.

Она идет вдоль берега, устало ступая по собственным следам. У ног плещутся холодные волны.

В небе начинается настоящее светопреставление. Жозефина не обращает внимания. Она занята. Из песка и воспоминаний она строит свою последнюю надежду.