Автономность

До Йеллоунайфа оставалось еще несколько часов. Джек и Тризед спали в обнимку под перепутанными термопростынями, пока тревожный сигнал не сообщил о том, что они въехали в город. Было четыре часа утра, и на пустых улицах уже ярко светило солнце.

Джек отправила сообщение Мали, и та сразу прислала ответ.

Непременно заезжай позавтракать. Все равно Джуди уже не заснет.

После нескольких десятилетий колебаний Мали наконец родила ребенка. Ну конечно, в эту невероятную рань она не спала.

Они остановились у одноэтажного дома в пригороде, где все дома были одинаковыми, все сделаны так, чтобы походить на лесную избушку XX века. Мали ждала их у двери; черные волосы аккуратно собраны в пучок, слаксы и рубашка выглажены перед уходом на работу. Тридцать лет максимальных рекомендованных доз «виве» позволяли Мали сейчас выглядеть так же, как ее интерны. Она держала на руках темноволосую Джуди, болтающую ногами, и улыбалась. Эта картина была такой нормальной и комично домашней, что Джек сразу же почувствовала себя в безопасности. Она бросила свой мешок на землю и обняла подругу – осторожно, чтобы не раздавить мокрого младенца.

– У меня есть кофе и овсянка. – Мали провела их в скромную гостиную, где стояла массивная мебель, а на полу лежали старые ковры. На экране настольного компьютера шли утренние новости без звука. Джек бросила на диван груду коробок с изображением Ганеши.

– Этим займемся после завтрака, – сказала Джек. – Кстати, это Тризед.

Тризед пожал Мали руку.

– Благодарю вас за гостеприимство, – сказал он. Джек впервые увидела, как он общается с другими людьми. Его манеры были столь безупречны, что казалось, будто кто-то приклеил их к нему, словно аппликацию – горячим утюгом.

Они прошли в теплую кухню и сели за стол, сделанный полукругом вокруг кулинарного аппарата. За его четырьмя дверцами уже стояли четыре кружки с горячим кофе. Джек взяла себе одну, посмотрела, как Мали укладывает Джуди поудобнее на руке, и попыталась завязать разговор.

– Как дела в больнице?

– Неплохо. Как твой бизнес?

Малышка заплакала, и Мали никак не удавалось ее успокоить. Наконец, на кухню вошла молодая женщина и молча взяла у Мали Джуди. Одной рукой она прижала девочку к груди и стала укачивать, а второй взяла последнюю кружку кофе. Мали не представила женщину и даже не взглянула на нее. Джек бросила взгляд на Тризеда и подумала о том, как он отнесся к такой грубости Мали по отношению к закабаленной няне. Он взглянул на няню, когда она уходила вместе с ребенком; его губы, как обычно, изогнулись в лукавой улыбке.

– Прости, Джек, ты что-то хотела сказать?

– На самом деле возникла одна проблема. Возможно, новой партии еще долго не будет. – Джек должна была кому-то об этом рассказать, поговорить о своей вине в этой безопасной кухне, где она чувствовала запах собираемой по ингредиентам овсянки. Слова хлынули потоком. – Я продала скопированный «закьюити». И, конечно, в ходе испытаний они не отловили все побочные эффекты. И теперь мои клиенты дают «Закси» бесплатный билет на первый этап.

Клинические испытания первого этапа проводились только с одной целью: выяснить, убивает новый препарат людей или нет.

– Погоди, что? – Мали побледнела. – С этими случаями психоза связана ты? Какого черта ты продаешь это дерьмо?

– «Закси» накапливает патенты.

– Так освободи еще несколько их антивирусов или займись новыми регенераторами костного мозга. «Закьюити» никому не нужен.

– Люди хотят его принимать. Кроме того, он как бы нужен. Если конкурируешь за вакансию с теми, кто его принимает, то «закьюити» может стать гранью между работой и безработицей.