Закончив прочувственную тираду, торговец склонился в низком поклоне.
Мне было видно, как подрагивают плечи Кати – она по-прежнему послушно стояла, расправив плечи, беззвучно всхлипывая от унижения.
- По рукам, - после долгой паузы хлопнул себя по бедру сенатор, - неси бумаги.
Пока работорговец и сенатор подписывали договор, несколько рабов в туниках с красным орлом подбежали к Кате. Набросив на ее плечи накидку, они повели ее прочь со двора. Девушка шла, низко опустив голову - на лице были написаны страх и отчаяние. Когда Катя оказалось совсем рядом, я рванулся, пытаясь привлечь ее внимание – но надсмотрщик как чувствовал – сжал свою лапищу с такой силой, что у меня потемнело в глазах. На некоторое время я, видимо, потерял сознание – когда очнулся, Кати поблизости уже не было. Зато надо мной стояли ненавистные сенатор и работорговец.
- И этот тоже аркадианец? – удивленно воззрился сенатор на мое лицо.
Павел вместо ответа изобразил короткий поклон.
- Да ты татарин настоящий! Где ты только берешь таких рабов?
- Я не знаю, кто такие татары, мой господин, но видимо это очень достойные люди, и я благодарен тебе за похвалу, - ушел от ответа Павел, вновь дополнив слова поклоном. – Желаешь посмотреть этого юношу ближе?
Сенатор, не обращая внимания на работорговца, шагнул вперед и – так же, как и Катю недавно, бесцеремонно схватил меня сухой рукой за подбородок. Я желал сейчас броситься вперед, вцепиться ему зубами в горло, бить до тех пор, пока он не перестанет дышать – но крепкая лапа надсмотрщика крепко держала меня. Если бы взглядом можно было бы убивать…
- Гляди-ка, вылитый Антиной, - пробормотал сенатор, - да ты можешь получить за него еще больше, чем за девчонку!
- Желаешь его приобрести, мой господин?
- Павел, ты же знаешь, что мне не нравятся мальчики, - хохотнул сенатор. – К тому же ты и так ограбил меня сегодня.
- Ты приобрел само совершенство, мой господин, - произнес Павел.
- Сообщишь, как появится еще что-нибудь интересное, - не прощаясь, сенатор двинулся прочь – глухо загремев сочленениями доспехов и оружием, преторианцы двинулись за ним – двое еще пробежали вперед, обгоняя господина и держа наготове щиты.
- Гай Юлий Орлов всегда первый и желанный гость в моей скромной латифундии, - подобострастно крикнул вслед сенатору Павел. Но когда работорговец развернулся, на его крупном, заплывшем жиром лице, появилось совсем другое – хищное выражение. Никакого подобострастия и почтения в помине больше не было.
- Еще не заклеймил? – поинтересовался Павел у надсмотрщика.
- Гармунд ждал господина, - низким и хриплым голосом ответил тот.
- Все верно, столь красивое лицо портить не с руки, - кивнул работорговец. – Держи его.
Гармунд легко приподнял меня, подтащив к жаровне и надавив, заставил наклонить голову. Раздалось шипение, запахло горелым мясом, а я закричал от невыносимой боли, когда торговец приставил и надавил на металлический шест, выжигая мне клеймо на шее, чуть ниже уха – а не на щеках, как у остальных рабов. Подержав несколько секунд раскалённое железо, прижатое к моей коже, Павел отбросил прут обратно в жаровню.
Склонившись в цепком захвате надсмотрщика, я беззвучно плакал.
ebooksa