Маленький кабинет следователя заполнился разнообразными, но недвусмысленными звуками: похотливыми криками, учащенным дыханием, стонами. На экране мелькали кадры давно забытого прошлого.
Убогая обстановка комнаты, большую часть которой занимала гигантских размеров кровать. Примитивные попытки режиссера сделать это гнездышко грязной любви уютным и привлекательным явно не имели успеха. Дешевое китайское покрывало в кружавчиках, несколько подушечек и валиков только подчеркивали безыскусность этого киношедевра. Однако пара, занимающаяся любовью на переднем плане, была выше всяких похвал. Особенно партнерша… Она была необычайно привлекательна и раскрепощена. Загорелое стройное тело, темные струящиеся волосы, полная высокая грудь. Она отдавалась страстно, ничуть не смущаясь направленного на нее объектива кинокамеры. Казалось, что для нее во всем мире существует только ее партнер, огромный, волосатый, агрессивный… Кинокамера то наезжала, то удалялась, снимая весь акт любви в мельчайших подробностях.
Ольга прикрыла глаза. Прошло несколько лет, но она наяву чувствовала запах его пота, хриплое животное рычание и то остервенение, с которым она пыталась смыть в душе следы его прикосновений. Он был ей омерзителен, но деньги, полученные ею за фильм, с лихвой компенсировали все неудобства.
Голицына вздохнула. Вот теперь она погибла по-настоящему. Путь к спасению закрыт. Мысль ее лихорадочно работала, отыскивая спасительный выход.
Когда вернулся Котеночкин, Ольга была спокойна и невозмутима.
– Если я соглашусь на ваши условия, могу я надеяться, что получу на руки фотографии, негативы и видеокассету?
– О чем вы просите? Конечно, нет. Я вам уже объяснил, что они принадлежат нашим московским коллегам. Не забывайте, дело о ваших порнографических друзьях еще не окончено.
– Тогда о каком торге может идти речь? К чему этот пустой разговор?
– Я уже говорил. У вас нет выбора. Вы должны поверить мне. Неужели вы думаете, что если получите на руки все это барахло, то обеспечите себе спокойствие? Да мы можем наштамповать кучу копий.
– Но я объясню Александру, что это фотомонтаж…
– Вы думаете, он потребует объяснений? Мужчины, милейшая, иногда тоже похожи на малых детей. Ставлю сто к одному, что ваши отношения на этом закончатся….
– Значит, у меня нет выбора… – Ольга подавленно замолчала.
– Выбора нет, но есть хороший вариант, и я на вашем месте его бы обдумал. Поверьте, никто не узнает. Никто и никогда!
После долгих раздумий она приняла условия следователя. Котеночкин получил полный объем интересующей его информации. Ольга надеялась, что она получила молчание. Показания были подписаны ее девичьей фамилией – Ивановская. Корни той самой Ивановской, невезучей и распутной девки, остались далеко в прошлом, и Ольга полагала, что так будет всегда.
Она убедилась в искренности обещаний Котеночкина. Ее больше не вызывали на допрос к следователю и не беспокоили для вызова в суд. Все, казалось, было хорошо…
…Ольга в оцепенении смотрела на ворох фотографий, рассыпанных Дубровской. Взгляд ее упал на видеокассету, легшую поверх всего этого хаоса. Ольга обвела глазами зал и обратила внимание на телевизор, стоящий неподалеку от судейского места. Горин заметно нервничал, поигрывая телевизионным пультом.
«Боже мой! Неужели они будут преследовать меня всю мою жизнь? Это несправедливо. Да, я наделала много ошибок, но я не могу вечно за них расплачиваться. Что же делать? Что?»
Ей было совсем худо. Мысли черными стаями проносились в ее голове, но она не могла найти выход из создавшегося положения. Сейчас ее изображение увидит Александр. Страшно подумать, что будет потом.
Ольга предпочла бы мгновенную смерть, лишь бы не видеть каменного лица Суворова. Но такую милость ей небо не послало. В этот момент она бы предпочла навсегда сгинуть из его жизни, только не терпеть горького унижения.
Дубровская продолжала суетливо подбирать разбросанные вещи. Терпение Горина лопнуло:
ebooksa