«Малыш» услужливо моргнул и через пару секунд, проявилось смазанное изображение. Шеф, видимо, упражнялся в тире. Грохот выстрелов и больше ничего.
— Ты не понял, телефон набери, — забывшись, заговорил я.
— Слышь, Птах, а с кем ты базаришь? — насторожился Колька.
— У нас функция диспетчера есть, — с ходу стал врать я, — Напоминает искусственный интеллект.
— Хочешь сказать, и говорить можно больше минуты?
— Нет. Тут все как у вас.
— Так, а искусственный интеллект?
Ответить я не успел, потому что «Малыш» соединил меня с Новосибирском.
— Местное руководство просит сеанс связи, — сообщил я Леонидычу.
— Когда?
— Сегодня вечером.
— Хорошо, я буду все время в сети. Теперь слушай. Наш план такой, — гудел шеф, — Сначала на отдых в Гуанджоу прибывает Саня с мамулей и твоей подругой. Мы едем следом, «захватываем» вас и доставляем мамочку к Чжао.
— А кто моя подруга?
— Мамуля берет какую-то.
— Славная?
— Ты о работе думаешь, зятек, или о чем? Ответить я не успел, кончилась минута.
— Чего там? — сонно проговорил Колька, — Сообщай Ли сяншен — связь установлена и от нас ждут звонка.
О чем говорили Юрий Леонидович и Ван Ли мы с Колькой не знали. Я просто дал долговязому Лю номер телефона, и мы снова ушли к себе.
Коньяк оказался кстати, и ужин на троих нам подали в номер. Коротали вечер, вспоминая житье-бытье. Кто будет еще, я не спрашивал, а после первых двух рюмок появился Дэн Тин. Он оказался парнем с неплохим чувством юмора и сквозь китайскую внешность у него иногда проявлялся такой россиянин, что его можно было принять за пересиженного якута или бурята.
Оказалось, он долгое время работал при господине Быкове и обеспечивал его взаимосвязи с китайской диаспорой Красноярска. В лагерь попал, когда у того возникли проблемы. После освобождения Дэн через Колькиных близких связался сначала с ним самим, а лишь потом был представлен Ли сяньшен. Работал сейчас под началом Николая, а в его отсутствие руководил «фабрикой» по сортировке и продаже «отмытых» консфинкантов.