Новый рассвет

Его слова вдруг превратились для меня в медленно-протяжный вой – замедлившись от того, что я вошел в состояние скольжения. Уже привычно пробиваясь словно сквозь толщу воды, я обошел полковника и резко выдохнул от ощущения прыжка ускорившегося до нормального течения времени.

– Дело именно в том, что я понимаю, что с ней произошло, – как ни в чем не бывало, произнес я из-за спины остолбеневшего Константина. Еще бы – он только что смотрел прямо в свое отражение в моих очках, а я вдруг исчез, как не было.

Обернувшись, полковник ошарашенно глянул на меня, а я снял очки, не сдерживая эмоции – и потянул в себя энергию, формируя на ладони огненный шар. Несколько секунд подождал – чтобы Константин успел мысленно ущипнуть себя, сомневаясь в реальности происходящего, и после я затянул жидкой пламя в ладонь, усилием удержавшись от болезненного вскрика. И вошел в очередное скольжение – вернувшись на прежнее место.

– Все в порядке, – произнес я ровным голосом, наблюдая как Константин заполошно обернулся – во второй раз, столкнувшийся с тем, что я просто исчез. – Как говорил Вильям Шекспир устами Гамлета: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».

Выждав еще одну небольшую паузу, я продолжил:

– Это всего лишь магия, не волнуйтесь. Мне надо многое вам рассказать – а еще я хочу предложить вам работу. Но прежде – прошу вас, давайте решим вопрос с тем, чтобы сегодня уехать отсюда вместе с этой девушкой.

Давая время Константину осмыслить услышанное и увиденное, я аккуратно надел на безучастную Катю пижаму и посмотрел на полковника.

– Вы сказали, что заведующий ваш старый товарищ. Еще огромная просьба – сделать так, чтобы никто не знал о том, что Катерина пропала из больницы – по документам она должна оставаться здесь.

Я уже знал, кто может занять тут ее место.

Не знал я только, кто и зачем вырезал у Кати нейроблок с имплантами – но намеревался выяснить это в самое ближайшее время.

Глава 36. Тени любви

Глубоко вздохнув, я медленно выдохнул сквозь стиснутые зубы, не совсем контролируя себя. Опомнившись, смахнул с ладоней языки пламени и кивком поблагодарив де Варда, попрощался — с трудом выдавливая из себя слова, и прервал сеанс связи.

Захлопнув крышку ноутбука, поднялся и подошел к окну, прислонившись лбом к стеклу. Очень хотелось кое-кого убить.

Вспоминая состоявшийся недавно разговор с полковником Артемьевым, выяснившего обстоятельства попадания Кати в психиатрическую лечебницу на принудительное лечение специализированного типа – куда отправляют невменяемых уголовников, я чувствовал, словно в моей жизни образовалась некая пространственно-временная петля, возвращая меня в самое начало истории.

Вновь Игорь Тарасов. Как выяснил Артемьев, на всей протяжении истории вернувшейся из Новых миров Кати — по поводу нынешнего исчезновения которой совершенно не волновалась ее двоюродная бабушка, оставшаяся обживать трехкомнатную квартиру, – то тут, то там мелькал лысый широкоплечий молодой человек. Константин смог даже достать его фотографию с камеры наблюдения у суда — выяснив, когда принималось решение о невменяемости Кати в отношении совершенных ей противоправных деяний. Сфабрикованных противоправных деяний, и сфабрикованного заключения о невменяемости.

Где находится Тарасов сейчас, выяснить Артемьев не смог. Зато в этом преуспел де Вард. Бельгиец узнал, что мой заклятый – и еще ни разу ни встреченный друг активно участвовал в деятельности Проекта «Данте», при очень странных обстоятельствах прекратившим свою работу. И, несмотря на многочисленные трупы и уголовные дела в той истории, Тарасов смог не только выйти сухим из воды, но и настолько подняться – перебравшись в Москву, – что де Вард на мой прямой вопрос ответил, что именно сейчас, сразу, не только он сделать ничего не сможет — но и Ребекка, даже задействовав все свои связи.

Оставалось только начинать играть вдолгую, методично подходя к тому, чтобы зацепить столь высоко взлетевшего Тарасова. Он был должен теперь не только за мою жизнь, но и за жизнь Кати — к тому же только он может знать, где ее нейроблок. И то, что он пока недосягаем, давало некоторое время спокойной жизни бывшей жене Сергея Ивановича, которая обживала сейчас оставленную мне квартиру, сплавив свою внучатую племянницу в специализированную психиатрическую лечебницу. Ведь если разобраться с ней – с охочей до жилплощади женщиной, готовой ради квадратных метров ломать чужие судьбы, — Тарасов может об этом узнать и насторожиться.

Заметив у ворот легкое движение, я отстранился от окна, протирая запотевшее стекло. Среди величественной вековой дубравы, где находилась база отдыха -- полностью занятая сейчас людьми де Варда, – используемая как красноярская резиденция, медленно двигалось такси. Вернее, уже не двигалось – остановленное охраной. Несколько вопросов – и один из спецов отошел, говоря что-то в рацию.

– Заходи, – громко произнес я, чувствуя за дверью ауру Мартина. Странно, что не Софья – именно она последние дни исполняла обязанности моего секретаря. Кстати замечательно исполняла – и надо отдать ей должное, даже в мыслях не возвращаясь к сделанным ранее прямым предложениям.

– Мсье Джесс, – появился швейцарец на пороге комнаты, которую я второй день использовал как кабинет.