– Опять? – спросила она.
– Что – опять? – удивился он.
– Не надо отпираться, Бедняга, я все знаю. Я в курсе твоих проблем. Ты не виноват, милый. Ты просто очень болен.
Никто так никогда не говорил с Беднягой. Никто не жалел и не понимал его. Зато теперь случилось невероятное. Красивая молодая женщина сидела напротив него и сочувствовала ему. Казалось, в душе Бедняги открылся какой-то шлюз. Он молвил только:
– Я опять убил ее.
– Я знаю.
– Я убил Сашу снова. Я убивал ее много раз.
– Знаю, знаю.
– Но что мне делать?
Он был похож на заблудившегося ребенка.
– Я знаю выход. Обещаю помочь тебе. Но ты должен меня слушаться.
– Хорошо.
Идея ее была до смешного проста. Бедняга унаследовал не только документы своего брата-близнеца, но также его жизнь и безупречную репутацию. Стало быть, для любого преступления, совершенного Беднягой, имелось железное алиби Везунчика.
– Так вот почему свидетели клялись и божились, что видели моего клиента в тех местах, в которых он быть просто физически не мог! – дошло наконец до Лизы. – Они видели не Климова, а его брата-близнеца.
– Это чистая случайность, что дни злодеяний Чулочника пришлись на довольно яркие моменты в жизни Везунчика, – пояснял Вострецов. – Сначала день рождения Ларисы и история с тортом, потом происшествие в горах и стационар – захочешь, не подкопаешься. Но думаю, что, даже если бы события складывались иначе, Лариса и Климов все-таки нашли бы алиби. Это редкий случай, когда можно свободно распоряжаться жизнью человека, своей точной копии, для оправдания собственных преступлений.
– Но позвольте, – вмешался Андрей. – Все, что вы говорите, конечно, здорово, но последнее преступление на пустыре, как я понял, было совершено после смерти Везунчика. Значит, воспользоваться железным алиби было уже невозможно.
– Правильно мыслите, Андрей Сергеевич, – похвалил следователь. – Это же пришло в голову и Климову…
К тому времени, когда Лариса ознакомила его со своей идеей спасения от возможного уголовного преследования, Чулочник чувствовал себя уже вполне сносно. К нему вернулась способность рассуждать здраво, и он задал своей сообщнице первый вопрос:
– А что мне делать сейчас? Алиби на сегодняшнюю ночь у меня нет. Может, стоит что-нибудь придумать?
Лариса призадумалась.