Тем не менее завалить Саймона экзаменаторам не удалось, и через три дня насыщенного общения его снабдили подлинными документами сотрудника крупного информационного канала и посадили в «суперсобаку» до Санкт-Петербурга. Одного не отпустили: в дороге Хоста сопровождали два хмурых «журналиста» — то ли охраняли, то ли стерегли.
В русской столице не задержались, заплатили положенное, пересели в трясучий поезд и отправились в Мурманск, потратив на дорогу больше времени, чем на поездку из Франкфурта в Санкт-Петербург. Ну а на последнем этапе путешествия наняли говорливого водилу…
— Это и есть ваше прикрытие?
— Неплохо, да?
— Ну… наверное, да. — Саймон с сомнением оглядел палаточный лагерь. — Здесь есть электричество?
— И электричество, и толстый сетевой кабель, к спутнику привинченый, и даже горячий кофе по утрам, — весело сообщил Стефан. — Но к чему пустые разговоры? Наша цель вон там, за стеной, а на Станции с энергией все в порядке.
Тоже правильно.
— Твоя палатка.
Обычный домик, как у всех «зеленых». Хост швырнул рюкзак у входа и язвительно поинтересовался:
— Где я могу гулять?
— Везде, где хочешь, — широким жестом обвел пространство Стефан. — Но если решишь отправиться за пределы лагеря, пожалуйста, сообщи мне. Тут неспокойно.
К огромному удивлению Хоста, до знаменитого Кайфограда они не доехали, свернули с шоссе раньше и вышли из мобиля у ворот лагеря «Остановим Ад!», где их встретил представившийся Стефаном мужчина. Типа, активист «зеленого», мать его за ногу, движения. Прикрытие, если вдуматься, великолепное.
— Обживайся, осматривайся, время пока есть. Эта палатка в полном твоем распоряжении. Есть хочешь?
— Я бы поспал с дороги.
— Как проснешься, отыщи меня, введу в курс дела.
Стефан развернулся и быстро пошел к «командирскому» блоку.
Хост же оглядел свое новое жилище: столик, складной стул, койка, на которой вместо матраса лежит спальник, и обогреватель. Поставил рюкзак в угол. Посидел на стуле. Включил и выключил обогреватель, потом лампочку под потолком. Потом вытянулся на койке и задумался.
Он был уверен, что человека, представившегося Стефаном, несколько недель назад звали Алоизом Ханом. Пластики над ним поработали замечательно, однако слишком глубоко перекраивать физиономию не стали, так что черты прежнего лица угадывались. Да и манера поведения изменилась мало. Стефан — это Хан, сто процентов. И оставался вопрос: узнал ли Стефан в нем, в Саймоне, обманувшего его Шмейхеля?