— Мне сказали, он с вами, мэм, — насторожился дьякон.
— Пэт, что происходит?
— Приготовьте оружие.
— Да, мэм. — Дьякон извлек из спрятанной под рясой кобуры «дыродел». — В кого стрелять?
Патриция быстро оглядывала стоящих за сценой людей.
«В кого?»
Все — хунганы или мамбо. Все — на своей земле, под защитой духов Лоа. И это покровительство позволяет им прятать истинные чувства. Внутри закипает сила, руны сошлись в следующую последовательность, наполняют мощью, но против кого ее использовать?
— Пэт…
— Кимура, твою мать! Марш в угол и постарайся остаться в живых, понял?!
С площади донесся истошный визг.
— Началось!
Патриция ошиблась самую малость: Джезе действительно уклонился от выпущенных снайперами пуль, в последний момент ушел от всех четырех стволов, однако одна из них все-таки пробила Папе предплечье. Виной тому — благословляющий жест, который архиепископ не стал прерывать, даже почувствовав опасность.
Брызнувшая кровь и вызвала визг, уловленный всеми микрофонами сцены. Завопила дама из VIP-зоны, находившаяся так близко, что успела разглядеть даже рвущую священную плоть архиепископа пулю. Во всяком случае, именно так дама впоследствии рассказывала в многочисленных интервью.
Джезе пошатнулся, но тут же улыбнулся, расправил широкие плечи и закончил благословение, невзирая на льющуюся из раны кровь.
Площадь ответила ревом.
В следующий миг на крышах загрохотали выстрелы — посланные дьяконом группы добрались до стрелков, а вокруг Папы сомкнулись «Кельнские братья».
— Скорее! За сцену!
— Оставьте! Мы должны продолжать!
— Нужно уходить!
Стрельба остановила время. Или швырнула его вперед со сверхзвуковой.