— Красавица, прогуляйся в соседнюю комнату, — велел Дорадо.
— Опять важные дела?
— Очень важные.
Она хотела что-то съязвить, но передумала. Вскинула голову и гордо прошествовала в спальню.
— Ты сумел ее приструнить, Дитер, — пробормотал Свистун. — Никогда не видел Чику столь послушной.
— Ты ее избаловал, — объяснил Дорадо. — Готово?
— Да! — Ломщик уселся за «раллер», воткнул в затылок психопривод и пробежался пальцами по клавиатуре. — Жду звонка.
— Начинаю.
Вим старался не думать о том, что Кодацци не носит «балалайку». Правда, Хала дала Дорадо номера двух чипов Чезаре: основного, записанного на Кодацци, и резервного, фальшивого, но ведь у наемника могла оказаться и неизвестная трансеру «балалайка». Или он мог отказаться от чипов, ограничив общение незарегистрированным коммуникатором, который невозможно проследить даже с помощью «поплавков». Или…
Страхи оказались напрасными. Отозвался второй, резервный чип, и Вим, едва соединение состоялось, зашептал:
— Чезаре, это я. Можешь говорить?
— Откуда у тебя этот номер?!
Дорадо понимал, что, если бы вызов пришел с незарегистрированного коммуникатора, Кодацци немедленно оборвал бы связь, а потому говорил со своей фальшивой «балалайки», от которой все равно придется избавиться.
— Хала сказала.
— Сука!
— Не говори так о покойниках.
Нужно сразу удивить Кодацци, не дать ему задуматься о том, что нужно срочно сменить линию связи. Свистун махал рукой: говори, говори!
— Что с ней случилось? — Чезаре повелся на уловку. Видимо, трансер действительно была ему небезразлична.
— На нас напали китайцы. Халу ранили, я сумел ее вытащить, но она умерла.
— Почему ты не позвонил на коммуникатор?