«Мечтаешь об отдыхе?»
— Жду.
Вновь пауза.
«Патриция справится?»
На этот раз в голосе, прозвучавшем в голове Кирилла, не было обвинительных ноток. Невидимый собеседник понял, что нападать на антиквара бессмысленно, и вежливо интересовался мотивами принятого решения.
— Не знаю, — честно ответил Кирилл. — Но если она отступит, мы никогда не сделаем из нее Избранную. Ей нужна победа. Ей нужно почувствовать свою силу. И еще ей нужно понять, кто она.
«То есть?»
— Я хочу посмотреть, что Пэт сделает: просто выполнит поручение или…
«Что „или“?»
— Или использует ситуацию в своих целях, — спокойно закончил Грязнов.
«Ты думаешь, она выкинет какой-нибудь фокус?»
— Надеюсь на это.
«Ты сознательно рискуешь книгой?»
— Плевать на книгу! Нам нужна Избранная, ты понял?! Избранная! А не исполнительная и послушная девочка. — Кирилл в ярости топнул ногой. — Пусть привыкает к высоким ставкам.
«Не так давно ты поставил на кон ее жизнь, теперь — жизнь всех нас. Ты НАСТОЛЬКО устал?»
— Я помню о своем долге, — угрюмо ответил Грязнов. — И знаю, что меня ждет в случае проигрыша. Я хочу победить не меньше твоего. И не советую мне мешать. Мы поняли друг друга?
Судя по всему — поняли. Кирилл вытащил руку из стекла, не глядя, пошарил по стоящему слева столику, нащупал золоченую коробочку, вытряхнул на ладонь несколько таблеток, бросил их в рот и, не запивая, проглотил, бездумно рассматривая меняющее цвет зеркало. Стекло перестало быть черным, посветлело, но чистым не сделалось, осталось мутным, с трудом отражающим сидящего совсем рядом антиквара.
— Не надо мне мешать, — пробормотал Грязнов едва различимому двойнику и поднялся с кресла.
Пошатнулся. Стиснул зубы. Глубоко вздохнул.
Человеческое тело не годится для многовекового использования, его ресурс ограничен. Мышцы, органы и кости еще можно взбодрить, можно заставить их работать или, в крайнем случае, заменить. А что делать с головой? Что делать с накатывающей (как правило, в самый неподходящий момент) болью? Что делать с мозгом, который не понимает, почему до сих пор жив?