Урзак отключил коммуникатор, вернул его в портфель и подошел к окну.
Море голов, блестящие на солнце крыши мобилей. А если распахнуть створки — шум и гомон, жужжание двигателей и запах дешевой пищи.
Город.
Анклав.
Логово Чудовища.
В этот день Илья так и не попал в Университет, не успел. Закончив работать с «балалайкой» Карбида, Дементьев дождался, когда байкер, оседлав свой мотоцикл, подключится к нему через психопровод, и перебросил основной пакет программ в бортовой компьютер байка, решив, таким образом, основную задачу. Больше голова Карбида Илью не интересовала: бортовой компьютер обладал устройством беспроводной связи, и отныне Дементьев мог связываться с ним напрямую. Убедившись в этом, молодой человек приказал программам в «балалайке» байкера самоуничтожиться, стер из «раллера» все следы запрещенных занятий и направился на Сретенку: дом Оглыева находился в паре кварталов от особняка Грязнова. Встречи с Пэт Илья не опасался, с помощью Корнелиуса он выяснил, что вечер девушка проведет в молодежном клубе — у нее была запланирована вечеринка с университетскими подругами, а потому Дементьев смело подошел к дверям особняка и…
И немного растерялся.
Еще за несколько шагов Илья обратил внимание на ухоженный вид дома, на чисто вымытые оконные стекла и стены без признаков граффити. На аккуратно подметенный тротуар. На два подстриженных куста в каменных кадках у крыльца. Отметил, но и только — Дементьеву доводилось видеть богатые дома. Однако хозяева удивили молодого человека тем, что выдерживали стиль до самого конца: рядом с деревянной дверью не нашлось места для кнопки звонка или интеркома. Не было даже глазка. Только бронзовая ручка, отполированная прикосновениями сотен рук, и некое кованое украшение в верхней части двери. Илье потребовалось почти полминуты, чтобы понять предназначение второго устройства. После этого он, несколько смущенный собственной недогадливостью, постучал в дверной молоток.
Открыли гостю не скоро. Дементьев успел подумать, что его не услышали или хозяев нет дома. Он протянул руку, чтобы повторить попытку, но дверь распахнулась, и молодой человек увидел невысокого, бритого наголо мужчину в узорчатой рубахе с широкими рукавами и темных шароварах. Все открытые взгляду участки его тела, кроме лица, были покрыты черными татуировками, сложным переплетением рун и символов, и не оставалось сомнений в том, что они продолжались и под одеждой.
Илья снова замер, тупо разглядывая экстравагантного коротышку. Несмотря на предупреждение Корнелиуса — «слуга Кирилла выглядит странно, однако на самом деле он милейший человек», — встреча с симпатягой лицом к лицу повергла молодого человека в кратковременный шок.
— На-азначено?
Необычный голос и странная манера растягивать некоторые гласные не добили Дементьева — наоборот, заставили опомниться:
— Я хочу видеть господина Грязнова.
— На-азначено?
— У меня очень важное личное дело, — как можно внушительнее произнес Илья, но по глазам слуги понял, что сейчас ему предложат прийти в другой раз, и торопливо добавил: — Я работаю на Корнелиуса Ежова.
— А-а… — Замечание пришлось как нельзя кстати, оно заставило Олово задуматься. — А-а…
— У меня очень важное дело к господину Грязнову, — повторил Илья, надеясь, что теперь слуга отнесется к заявлению с должным вниманием.
Молодой человек не ошибся. Обдумав все как следует, Олово пропустил гостя в холл, закрыл дверь и, бросив: «Жда-ать здесь», удалился. Вернулся через пару минут, обронил: «За-а мной» — и провел Дементьева в хозяйский кабинет.
Внутреннее убранство особняка многократно усиливало первое впечатление. Резные деревянные панели на стенах, зеркала в бронзовых рамах, тяжелые портьеры… Одна из половиц скрипит! Илья провалился в уют этого дома. Старого дома. Настоящего.
Едва ли не впервые в жизни он понял, что дом — это не место, где спят. Не место, где прячутся. Дом — это продолжение человека. Его отражение.