— Пэт?
Девушка помолчала. Ей не нравилось, что Кирилл легко, как книгу, читал ее состояние. Он видел все: когда ей весело и когда тоскливо, когда поглощена раздумьями и когда мается со скуки, не зная, чем заняться. Он видел и вел себя соответствующе. Этим Грязнов напоминал Пэт Деда. Чем и раздражал: ведь Дедом он не был.
Деда уже нет.
— Расскажи, что случилось, — попросил Кирилл. — Пожалуйста.
Поняла: не отстанет. И нехотя буркнула:
— Ко мне снова приставали свамперы.
— Как вы расстались?
— Карбид сказал, что в следующий раз будет считать меня врагом.
— Карбид их вожак? — уточнил антиквар.
— Да.
— Он произнес эти слова при свидетелях?
— Да.
— В этом случае к ним следует отнестись серьезно. У байкеров принято отвечать за свои слова.
— Я его не боюсь.
— Об этом и речи быть не может. — Грязнов выставил перед собой ладони. — Если я превращу тебя в трусливую курицу, Железный Ром найдет меня на том свете и, пожалуй, загрызет.
Кирилл не в первый раз упоминал имя Деда в таком полушутливом тоне, и Пэт давно перестало это коробить. Тем более Фадеев сам сказал внучке, что Грязнов его старый друг.
— Ты можешь мне помочь?
— Если ты попросишь.
Он ответил не высокомерно и без ехидства. Но посмотрел на девушку очень внимательно. И всем своим видом давал понять, что ломать гордость не надо, не тот случай. Они друзья, а в том, чтобы попросить об одолжении друга, нет ничего зазорного.
Но Пэт только училась дружить.