— А теперь пора спать, — пробубнил я и выключил телевизор нажатием кнопки на пульте.
Комната погрузилась в темноту. Друг возмущённо завопил:
— Там ещё несколько минут! Вдруг кого-нибудь грохнут?
Я спокойно объяснил, в котором часу мне завтра вставать, и он, побурчав, согласился, что спать действительно пора.
Заскрипела кровать. Я залез на второй ярус, а парень расположился внизу. Он насмешливо произнёс:
— Сегодня опять храпеть будешь?
— Я так комаров отпугиваю, — пробормотал я, мгновенно начиная засыпать.
— Ли, а ко мне в зале сегодня та самая красотка подошла и сама заговорила, — с придыханием поведал мне друг.
— Вот чудеса, — выдохнул я, перевернувшись набок.
— Ага. Подошла и говорит: молодой человек, уступите тренажёр, — рассказал парень, мелко захихикав, чтобы не разбудить всех соседей своим обычным громогласным гоготом.
— Смешно, а теперь заткнись, пожалуйста, — вежливо, по своим меркам, попросил я.
— Чтоб тебе кошмары приснились, — прошептал Сэм, немного обидевшись.
На этой дружеской ноте он наконец-то замолчал. Тишина мигом позволила мне унестись в мир снов. Жаль, я там пробыл совсем недолго. Только закрыл глаза, как коммуникатор начал настойчиво пиликать, всё увеличивая и увеличивая громкость.
Я разлепил веки, тяжело вздохнул и спрыгнул на пол. Друг даже не пошевелился. Хотелось пнуть его, но я сдержал злокозненный порыв. Пусть спит. Дальше я полез в умный шкаф, где хранилась выходная одежда. Вытащил оттуда приличного вида штаны и рубашку. Они уже были отглажены с помощью пара — шкаф постарался, поэтому он и назывался «умный». Если бы он ещё и готовить умел, я бы вообще не задумывался о женитьбе.
Собравшись, посетил санузел, поел, а потом вышел из квартиры и нажал кнопку вызова лифта. Тот примчался, словно верный пёс к хозяину, и послушно открыл двери. Я зашёл внутрь, спустился на первый этаж и покинул подъезд.
На улице царила серая хмарь. Солнца не было видно за высотками, пронзающими свинцовое небо. Немногочисленные люди, зябко ёжась, шли к станции скоростного поезда, чтобы скорее попасть на работу. Их пустые глаза были обращены к асфальту. Пространство заволакивали отчаяние и безнадёга.
Я пораженно прошептал, приглаживая волосы, стоящие дыбом:
— Вот, оказывается, как выглядит утро: время боли и кофе.
Тяжело выдохнул и, чуть сгорбившись, двинулся по тротуару. Через пару метров влился в ряды точно таких же сутулых людей, потом преодолел вместе с ними расстояние до эскалатора и взошёл на него.
Держась за скользящий поручень, я поднимался на рифлёной ступеньке к прямоугольной прозрачной будке, крепящейся к стальному основанию. Там уже нетерпеливо притоптывали ногами десятки человек, хотя поезда ходили часто — интервал между ними составлял не более пяти минут.