– Ну что, взглянула? Теперь проваливай.
Танюша горестно покачала головой.
– Вот что деньги-то поганые с людьми делают! – запричитала дочка. – Сердце в камень превращают, право слово.
– Что ты там несешь про деньги? – насторожилась Элеонора.
– А то, мамочка! Слышала я, ты живешь припеваючи. В золоте купаешься и на фарфоре ешь. А твоя единственная дочь тем временем с хлеба на воду перебивается. Спрашивается, где справедливость?
Заглянула секретарша.
– Там охрана подошла, как вы и просили.
Элеонора махнула рукой.
– Скажите им, пускай уходят. Сами разберемся.
Дверь захлопнулась. Дворецкая почувствовала себя смертельно усталой. Она взглянула на дочь и тяжело вздохнула.
– Хорошо, если я отдам тебе свой месячный заработок, ты оставишь меня в покое?
Танюша сделала обиженное лицо.
– Месячный заработок? Но, мамочка, я кушать хочу каждый месяц. Скажу прямо, я бы не стала просить у тебя регулярное содержание, если бы ты мне передала… – Она подумала, потом, схватив листок бумаги, написала на нем какие-то цифры.
Дворецкая, взглянув на записи, пересчитала нули и отшатнулась.
– Но это невозможно!
Девица захихикала.
– Мне кажется, для невозможного просто нужно больше времени. Поищи, мамочка, может, найдешь?
– Но у меня таких денег нет, – твердо заявила Элеонора.
– Что же, тогда придется попросить у бабушки, – скорчив обиженную мину, произнесла Танюша.
– Стой… У какой бабушки?