– Но ведь на городских стенах машины принца Лу. Цзинь-ян хорошо укреплен, и, по слухам, пару дней назад по реке Фэньхэ доставили партию зерна из Ляо. Мы продержимся, по меньшей мере, еще несколько месяцев.
Го Ваньчао сплюнул.
– Думаешь, принц Лу нам помогает? Он все нам портит! Эти собаки Сун захватили Центральные равнины. Денег и зерна у них хватит, чтобы поддерживать осаду еще несколько лет. В третьем месяце армия Сун разгромила киданей в горах Байма и убила их принца Южных владений Елу Тале. Кидани теперь боятся даже нос высунуть из ущелья Яньмэнь. Как только армия Сун захватит переправы на реках Фэньхэ и Цзинхэ, Цзинь-ян окажется в кольце. Как мы собираемся побеждать? И кто знает, откуда взялся этот принц Восточного города с его странными устройствами? Действительно ли он хочет лишь помочь нам защитить город? Не думаю!
Повисло молчание. На столе потрескивала лампа, заправленная огненным маслом, отбрасывая свет на стены комнатки. Эту лампу, естественно, тоже изобрел принц Лу. За несколько монет можно было купить столько огненного масла, чтобы эта лампа горела до утра. У дыма был кислый запах, и, оседая на потолке, он оставлял на нем черное жирное пятно, но эта лампа горела куда ярче, чем лампы с растительным маслом.
– Что мне нужно сделать? – спросил Чжу Дагунь и медленно сел.
– Сначала постарайся его уговорить. Если это не поможет, доставай нож. Разве не так это делается? – ответил Го Ваньчао, поднося к губам чашку с вином.
Происхождение принца Лу было тайной для всех. Никто и не слышал о нем до того, как армия Сун окружила город, но затем, после утраты двенадцати префектур, по Цзинь-яну поползли слухи об Институте Восточного города. Буквально за одну ночь в Цзинь-яне появились бесчисленные новинки, три из которых привлекли наибольшее внимание: литейная с огромным водяным колесом в Центральном городе, оборонительные машины на городских стенах и протянувшийся по всему городу интернет.
Цзинь-ян был поделен на три части – Западный город, Центральный и Восточный. Центральный город раскинулся по обоим берегам реки Фэньхэ; водяное колесо, установленное прямо под верандой, день и ночь вращалось под действием течения.
Водяные колеса уже давно использовались для того, чтобы орошать поля и молоть зерно. Кто знал, что они годятся и для других дел? Скрипящие деревянные шестерни приводили в действие кузнечные мехи литейной, а также водяных драконов, огненных драконов, лебедки и скользящие тележки на городских стенах. В литейной было несколько печей, в которых мехи создавали поток воздуха над железом, раскаленным с помощью огненного масла. Получавшееся железо было гораздо более тяжелым и прочным, чем прежде.
Изменения были еще заметнее на городских стенах. Принц Лу установил на вершине стен параллельные деревянные направляющие и протянул от одного конца пути до другого прочную веревку. Нажми на рычаг с пружиной, и сила водяного колеса передастся веревке; веревка потянет за тележку – и тогда эта тележка, словно молния, полетит по направляющим. Обычно поездка от ворот Даша до ворот Шахэ занимала целый час – даже на быстрой лошади, – но скользящая тележка преодолевала этот путь за пять минут. Во время первой поездки солдаты, привязанные к тележке в качестве пассажиров, вопили от ужаса, но после нескольких рейсов происходящее начало им нравиться. Солдаты по достоинству оценили нововведение; они стали опытными возницами и целый день проводили в тележках и даже отказывались из них вылезать. Всего тележек было пять – три для пассажиров и две для катапульт. Катапульты ничем не отличались от уже имевшихся, однако их взводило водяное колесо, а не пятьдесят сильных мужчин, тянущих за кожаные ремни. И эти катапульты стреляли уже не камнями, а свиными желудками, наполненными огненным маслом. В каждом желудке лежал сверток с порохом, завернутым в промасленную ткань, а из свертка торчал фитиль, который поджигали перед выстрелом.
Осажденные издавна метали во врага камни и бревна, однако с каждым выстрелом камней и бревен оставалось все меньше. Если осада продолжалась достаточно долго, то защитникам города обычно приходилось разбирать на части дома. Поэтому Институт Восточного города изобрел жуткое устройство. По приказу принца Лу воины набили желтой землей большие глиняные колонны пять футов в длину и два фута в ширину, а на поверхности вставили железные шипы. Создание колонн шло по определенному рецепту: желтую землю накрывали соломенными циновками и оставляли преть на неделю; затем ее смешивали с клейкой рисовой пастой, резаной соломой и свиной кровью, а затем многократно утрамбовывали. Шипы на поверхности колонн защитники города поливали сточными водами, пока те не покрылись неестественной красно-черной ржавчиной. Принц Лу говорил, что они заразят солдат Сун болезнью под названием «столбняк». Эти колонны, каждая из которых весила две тысячи шестьсот фунтов и зловеще сверкала желтоватым бронзовым блеском, оказались великолепными орудиями уничтожения. Сотни колонн защитники Цзинь-яна приковали к вершинам стен железными цепями. Когда армия Сун пошла на штурм, колонны обрушились на нее, давя лестницы, тараны, щиты и солдат одновременно. А затем, после поворота лебедки, водяное колесо, негромко поскрипывая, потянуло за цепи и неторопливо подняло окровавленные колонны обратно на парапет.
Понеся огромные потери, армия Сун изменила тактику и отправила вперед пленных киданей, а также старых, слабых и больных воинов. Когда же их расплющило, войско Сун воспользовалось тем, что колонны еще не успели поднять, и пошло в атаку с лестницами, осадными башнями и катапультами. Но теперь вступили в дело катапульты на скользящих тележках. В один миг сотни красных, вонючих, дрожащих желудков взлетели в небо и, превратившись в огненные шары, упали на армию Сун. Дерево затрещало, завопили солдаты. Воздух наполнился запахом жареного мяса на фруктовом дереве. Затем настал черед лучников: они стреляли в каждого, у кого был плюмаж на шлеме – все знали, что перья на шлеме носят только офицеры армии Сун. Но стрел было мало, и их нужно было тратить с умом. И когда лучники выпустили по паре стрел, они вернулись на отдых, и на этом битва закончилась.
Поле под стенами города заволокло густым черным дымом. Защитники Цзинь-яна на стенах тыкали пальцами, указывали вдаль, считая убитых врагов. За каждого убитого врага воин рисовал на своей руке черный круг, чтобы получить награду от Института Восточного города. По подсчетам принца Лу, за эти месяцы под Цзинь-яном погибло два миллиона солдат Сун. Все остальные, глядя на лагерь армии Сун, который все еще простирался от горизонта до горизонта, пришли к негласному соглашению – не упоминать о проблемах статистики, связанных с самостоятельным предоставлением данных.
Защитив таким образом Цзинь-ян, принц Лу изобрел интернет, чтобы жители города не слишком скучали. Сначала он придумал нечто под названием «наборный шрифт» (по его словам, он позаимствовал идею у древнего мудреца по имени Би Шэн, хотя никто не мог вспомнить столь славного изобретателя)[26]. Сначала он вырезал барельеф «Тысячесловия» на деревянной доске, затем прижал к печатной пластине слой желтой земли, смешанной с клейким рисом, соломой и свиной кровью, – материалом, оставшимся после создания смертоносных колонн. Наконец он все это отодрал и нарезал на тысячу маленьких кубиков, тем самым создав индивидуальные блоки с символами, которые можно было объединять и собирать по желанию. Он поместил их в прямоугольный лоток и прикрепил к задней части каждого блока шелковую нить с пружиной. Затем он собрал тысячу нитей в связку толщиной с запястье под названием «сеть».
Подобные лотки для текстов расставили по всему городу, а связки шелковых нитей просунули через отверстия в нижней части стен и протянули к терминалу управления сетью. Конец каждой связки затем аккуратно вставляли в металлическую сетку, привязывая крючок к концу каждой нити и цепляя крючки к сетке. Эти сетки висели на стенах терминала, и если два лотка с текстом хотели общаться друг с другом, менеджер находил соответствующие связки и загибал металлические сетки особым образом, чтобы соединить тысячу пар металлических крючков. Так связки были объединены в то, что принц Лу называл «интернет».
Установив соединение в сети, пользователи на обоих ее концах могли общаться посредством лотков для текстов. Когда одна из сторон нажимала на блок с символом, маленькая пружина тянула за шелковую нить, заставляя соответствующий блок на другой стороне опуститься. Хотя в процессе выбора нужного символа среди тысячи глаза оператора сильно напрягались, опытный пользователь мог набирать текст с невероятной скоростью. Некоторые педанты были обеспокоены тем, что подобное изобретение не способно передать глубокий смысл и сложность символов китайского письма. Да, «Тысячекнижие» – это прекрасное пособие для первого знакомства с чудесными ханьцзы, но как можно обсуждать жизнь и вселенную с помощью всего одной тысячи символов? Забудьте про вселенную, возражал им принц Лу. Каждый из этих тысячи символов уникален, и из них составлено большинство прекраснейших текстов, в том числе древних. С их помощью пользователи сети, несомненно, смогут выразить любую мысль.
На самом деле в «Тысячекнижии» один из символов – слово «чистый» – повторяется дважды. Институт Восточного города убрал один из них и заменил блоком с другим символом – изогнутой стрелой. Поскольку двум пользователям было бы слишком сложно одновременно печатать и вглядываться в лоток с текстом, читая ответ, принц Лу приказал, чтобы текущий оратор, закончив писать, нажимал на этот блок – «возврат каретки», указывая на то, что очередь переходит к собеседнику. Почему данный символ назван «возвратом каретки», принц Лу объяснить не потрудился.
Поначалу только двое людей могли разговаривать в сети одновременно, однако позднее принц Лу изобрел сложную бронзовую раму с крючками, которая объединяла сразу несколько интернет-линий. Если один человек нажимал на символ, этот символ появлялся во всех лотках для набора текста.
Развитие интернета создало новую проблему. Если восемь ученых садились, чтобы поболтать, то как только один из них нажимал клавишу «возврат», остальные семеро бились за право ответить первым, и в результате их лотки с текстами бесконтрольно ездили вверх и вниз, словно темные воды озера Цзинь-ян при порыве северного ветра. Тогда Институт Восточного города стал продавать лотки новой модели с десятью пустыми квадратами для блоков. Когда пользователи сети пользовались бронзовой рамой для создания группового чата, каждый сначала вырезал на блоках имена участников. Если кто-то хотел высказаться, он нажимал на блок со своим именем. Тот, чей блок приходил в движение первым, получал право говорить до тех пор, пока не нажмет на «возврат каретки». Сначала принц Лу назвал этот уговор «трехсторонним представлением», потом «борьбой за микрофон», но так и не объяснил, что означают эти термины. Чжу Дагунь обожал без остановки колотить по своему блоку – «Чжу», – что, естественно, вызывало суровую отповедь со стороны собеседников, ведь человек, который молотил по блоку, не только мешал другим разговаривать, но к тому же часто обрывал интернет-соединения.
Хотя шелковые нити были прочными, они неизбежно портились под воздействием ветра, дождя, насекомых, мышей и таких плохих пользователей, как Чжу Дагунь. Поэтому время от времени линии интернета выходили из строя. Если по ходу разговора твой собеседник внезапно называл тебя «невежественным псом, недостойным высокого звания ученого, оскверняющим имена древних мудрецов», это был верный признак того, что какие-то из нитей, связанных с твоими блоками, порвались. И хотя ты собирался написать: «Учитель говорил: даже мудрые цари древности были вынуждены говорить с такими неудачниками», в лотках с текстом у других пользователей появилось: «Учитель говорил: мудрые цари древности были неудачниками», и ты тем самым не только осудил легендарных мудрых царей, но и запятнал имя великого Конфуция.
ebooksa