Мысль Линдсея заработала в бешеном темпе.
– С тех пор ты стала куда мудрее… Да, я примирился с этим. Должен был наступить тот день, когда тебе пришлось бы выбирать между мною и собственными амбициями. И я прекрасно знал, что ты выберешь. Или я ошибся?
После непродолжительного молчания несколько ртов захохотало со стен.
– Ты для всего найдешь благовидный предлог, дорогой. Подарок… Нет. С тех пор у меня было множество фаворитов. Ты был хорошим оружием, но не единственным. Я прощаю тебя.
– Спасибо, Кицунэ.
– Можешь быть свободен. Арест отменен.
– Твоя щедрость не знает границ.
– Кстати, что за бред насчет Инвесторов? Или ты не понимаешь, насколько вся Система зависит сейчас от них? Любая группировка, задумавшая встать у них на пути, с тем же успехом может просто повеситься.
– Мой замысел гораздо тоньше. Думается мне, их самих можно заставить преградить себе путь.
– То есть?
– Шантаж.
Несколько ртов ее нервно хохотнули.
– По какому поводу, дорогой?
– Половых извращений.
Глаза приподнялись на своей органической турели. Линдсей отметил расширившиеся зрачки – верный признак, что он угодил в цель.
– Есть доказательства?
– Могу хоть сейчас представить, – объяснил Линдсей, – вот только контакт… Стесняет, понимаешь…
– Сними. Я его давно отключила.
Расстегнув зажим-убийцу, Линдсей аккуратно положил его на подрагивающий подлокотник кресла. Пройдя босиком к ложу, он расстегнул рубашку и извлек видеомонокль на цепочке.
В изголовье ложа открылись карие глаза, а из мягких, поросших волосами отверстий вытянулись две лоснящиеся руки. Одна из них, приняв монокль, вставила его в глаз.