Псевдо

Хороший вопрос. Но ответ на него, вероятно, прост.

Алкогольный дели́рий или «белочка». Алкогольный психоз, который буквально сводит человека с ума. Особенно по ночам, когда зрительные и слуховые галлюцинации могут довести вот до таких жестоких убийств… Голоса обращаются к пьянице, дразнят его, приказывают что-нибудь сделать, подталкивают к странным поступкам. Полностью увязнув в галлюцинациях, он начинает беседовать с этими голосами и приступает к активным действиям.

Не у всех «белочка» протекает именно так, но у многих.

В том, что Серега ловил иногда этого «зверька», я не сомневался – лично видел несколько приступов, да и поведение в целом, когда он напивался вусмерть.

– Повод и не нужен. Достаточно идеи, галлюцинаций и голосов… – я замолкаю, обдумывая то, что эти клинические проявления есть и у меня.

– Посмотрим в комнате. Может, патроны там?

– Может…

– Не забивай голову. Я не галлюцинация, поэтому…

– А кто ты? Имя хоть есть? – я понимаю, что он вряд ли ответит, но попытка не пытка. Не первая и не последняя.

Когда-нибудь Голос расскажет.

– Имя есть.

– Ладно. Молчи… Не до тебя все равно.

Комната – шкаф. Я распахиваю дверцы.

Рубашки, штаны и платья криво висят на вешалках, в коробках внизу женские потертые туфли и мужские ботинки, наверху куча каких-то газет, журналов и за всей этой макулатурой лежит прямоугольная коробочка.

Я достаю ее – увесистая. Внутри, в углублениях черного бархата покоятся «финка НКВД» и ножны.

Рукоять из дерева, S-образная гарда, хищное острие и блестящее, без единого пятнышка лезвие – такой нож был у моего деда и вызывал у меня неописуемый восторг каждый раз, когда он разрешал его просто подержать в руках.

Кухонный нож я оставляю в коробочке, ножны убираю в карман, а вот финкой вооружаюсь. Она гораздо удобнее ложится в руку, приятная на ощупь – уверенности прибавляется.

В комнате больше ничего полезного не попадается. Значит, пора возвращаться к Варе.

Крадусь – покидаю квартиру Сереги.

Крадусь – прохожу вдоль провода болгарки.