Хёрд и Барди с опаской оглядываются и отходят на пару шагов назад.
Ева… Держать себя в руках… Ради нее.
Дикие больше не двигаются. Ноги обретают легкость, никакого звона, руки прекращает колоть…
– Так ты из этих… – Хёрд удивленно на меня смотрит.
– Из кого? – я подбираю пистолет, выпавший из рук и убираю в набедренную кобуру.
– Некроманты ты… Не позавидуешь… – отвечает Барди и вздыхает. – Ладно… Ты прости, мы целый год пахали на «Клауд», и теперь хотим вернуться, но понятия не имеем, что с ними. Живы они или… В общем, я переживаю за мой народ. Мир?
– Мир, – я жму протянутую мне лапищу. – Потом разберемся. В том зале должна быть Ева…
Хель говорит взволнованно.
Я не отвечаю. Молча бегу к дверям Военной галереи. За мной спешат Существа…
Псевдо
Тел здесь немного… Дышится сносно. Но Хёрд и Барди громко прокашливаются от запаха гниения. Они не боятся шуметь: на стрельбу и так, скорее всего, сбежалась большая часть Диких.
За нами следят более трех сотен пар глаз с портретов, что висят на алых стенах Военной галереи. Генералы – участники войны 1812 года внимательно смотрят за новыми гостями своих покоев…
Остановившись в центре, я отмечаю, что двери, которые ведут в другие залы, закрыты.
Где-то здесь тело Артема… Где Ева?
– Ева! – мой неуверенный голос нарушает тишину, эхом отскакивая от стен и поднимаясь к сводчатому потолку. – Ева! Это Крис!
– К-к-крис? – еще более неуверенный, дрожащий голосок звучит откуда-то справа, но там никого не видно.