– Отлично. Ты помнишь, что я тебе говорила? – сказал он, памятуя, что в ушах пациента по-прежнему звучит голос его покойной жены. – Ступай наперерез. Так быстрее. Помни, я жду тебя дома.
– Конечно, Наина, – услышал он краткий ответ, и связь прервалась.
Это были последние слова старого профессора…
Когда он увидел Кристину, такую маленькую и беззащитную, в его душе снова шевельнулось раскаяние. Конечно, он знал, что у профессора Каменева есть дочь, но это был абстрактный образ чужой девушки. Мало ли на свете таких? Но когда эфемерный призрак обрел плоть и кровь, заиграл на солнце золотистыми волосами, зазвучал в ушах взволнованным голосом, у психотерапевта появилась идея: а что, если он попробует загладить свой грех и поможет дочке ученого обрести спокойствие и уверенность?
– А что, отличная идея! – отозвалась тогда Вероника. – Посадим мою милую падчерицу под колпак. Она все никак не может смириться с потерей наследства.
Левицкий только поморщился. У него были совсем другие мотивы сблизиться с дочерью бывшего пациента. Он поможет ей. Она поможет ему. Тогда прошлое забудется, как страшный сон. Он сможет смотреть в глаза людям без утайки, жизнь его станет светлой и ровной, как та дорога, которую он некогда рисовал в своем воображении.
Таким образом, мятущейся душе психотерапевта были не чужды благородные порывы. Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Надо же было случиться тому, что прелестная девушка, во внешности и характере которой он не видел для себя опасности, вдруг решила взяться за собственное расследование. Конечно, подтолкнули ее к этому странное стечение обстоятельств да его собственная мягкотелость. Ради чего, спрашивается, он позволил ей пойти на тот пресловутый групповой сеанс? Конечно, он не мог предположить, что Кристина проигнорирует его главное условие и разоблачит себя в глазах всех остальных пациентов. Для них она должна была остаться анонимной участницей, такой же, как они сами, ничем не примечательной девушкой, но никак не дочерью профессора Каменева, гибель которого всколыхнула их маленький мирок. Может, и даже тогда ничего не произошло бы, если бы не абсурдное заявление Агента: профессор Каменев был убит, а не стал жертвой несчастного случая. Эти слова запали в душу девушки и породили в ней сомнения, а потом уже и подозрения.
Будь она спокойнее, разумнее, она бы пропустила слова пациента мимо ушей. Мало ли что может взбрести в голову сумасшедшему? Левицкий приложил к этому немало усилий: рассказал ей про манию преследования, от которой страдает Агент; привел забавные примеры из его жизни; пренебрег врачебной тайной, наконец. Но девчонка зациклилась на своем расследовании. Более того, она становилась просто опасной. Она привлекла к делу некую Дубровскую, молодую адвокатессу, такую же неуемную, как и сама. Та стала бегать по следователям, ворошить прекращенное дело гибели профессора. Вдобавок они вовлекли в эту кашу его пациентов, многие из которых, будучи людьми непредсказуемыми, выразили желание сотрудничать. Все это могло привести куда угодно. Тут уж не до указаний Вероники. Он понял, что надо спасать свою шкуру.
Если сделать из девчонки существо слабое и зависимое, зацикленное на приеме сильнодействующих препаратов, то ни у кого не возникнет сомнения, что все ее подвиги – обыкновенный результат наркозависимости. Конечно, он не толкал ее под тот треклятый автомобиль. Свою роль сыграло больное воображение, да еще и роковое стечение обстоятельств. Кристина ступила на магистраль сама, но не погибла, как ее отец. Хотя, как он теперь понимает, такой исход был бы для него освобождением…
И сейчас, рассуждая о ситуации, в какой он оказался помимо своей воли, доктор Левицкий пытался понять, с чего же начались его проблемы. В какой момент он достиг точки невозврата? То, что с ним случилось, произошло не одномоментно. Он сдавал свои позиции понемногу, шаг за шагом. Заключая сделку со своей совестью, Левицкий каждый раз искренне надеялся, что этот шаг станет последним, он сможет остановиться, переписав свою судьбу с чистого листа. Но события вокруг него закручивались тугой пружиной, и ему становилось все труднее и труднее сдерживать их напряжение…
Глава 27
Теплый ветерок задувал в кабинет ароматы влажной после дождя земли, зато в самом помещении едва ли не сияло солнце. Следователь Коротков восседал прямо на краешке стола, придавив своим задом Уголовный кодекс. Выражение его лица свидетельствовало о прекрасном расположении духа и гармоничном единении служителя правопорядка с жизнью и всеми людьми, посетившими его в это чудесное осеннее утро. Адвокат Лещинский со своим клиентом были настроены не менее позитивно, что выражалось в скупых улыбках и легких кивках головой, которыми они приветствовали Дубровскую.
Елизавета почувствовала себя лишней на этом празднике единодушия и всепрощения. Она даже подумала, что перепутала время встречи со следователем и инстинктивно сделала шаг назад, но Мухолов остановил ее широким жестом руки.
– Поздравляю вас, Елизавета Германовна! – проговорил он, улыбаясь. – Поздравляю вас с чудесным завершением нашего дела.
Дубровская перевела взгляд на своих процессуальных оппонентов, но ясности это не добавило. Они тоже улыбались, что окончательно сбило ее с толку. Она представляла себе прекрасное завершение несколько иначе. Психотерапевт Левицкий должен был сейчас греметь кандалами, а не сидеть в кабинете следователя в модных штиблетах с видом человека, заскочившего сюда на минутку.
– Мы прекратили уголовное дело в отношении Каменевой Кристины, – сказал Коротков. – Уф! Как камень с сердца! Все-таки мне всегда было жалко эту девчонку…
– Мы застали вас врасплох, Елизавета Германовна? Не верите своим ушам? – заливался следователь. – Спорим, вы хотите быстрее отправиться в больницу, чтобы сообщить своей клиентке радостную весть? Ну же, не стесняйтесь!
– На каком основании прекратили дело? – спросила Дубровская, адресуя вопрос не то сияющему, как медный пятак, следователю, не то адвокату Лещинскому, скромно сидящему в уголке.
– Доказательства, Елизавета Германовна! – воскликнул Коротков. – Благодарите адвоката Лещинского, если бы не он, вашей девочке пришлось бы ох как туго!
ebooksa