Гибель «Демократии»,

– Вас ждут, – выйдя в коридор, объявил вестовой с торжественностью английского дворецкого.

Жохов с Петром вошли в каюту и оказались в той ее части, которая называлась командирским салоном. Из-за массивного письменного стола навстречу им поднялся невысокий моряк. Всем своим обликом он напоминал Наполеона Бонапарта: под белым кителем угадывалось солидное брюшко, полное лицо с вполне сложившимся двойным подбородком, коротко стриженные темные волосы. Жгучий, пронзительный взгляд и двойная вертикальная складка между бровями выдавали в нем честолюбца, для которого командный мостик линейного корабля – лишь промежуточная ступень служебного роста. У Петра сразу возникло ощущение, что, едва они с Жоховым появились на пороге, капитан первого ранга Нелидов начал прикидывать, каким образом появление на линкоре незнакомого поручика может повлиять на его карьеру.

– Здравствуйте, ваше высокоблагородие! – почтительно склонив голову, произнес капитан-лейтенант. Офицеры, еще заставшие тот. Императорский, флот, позволяли себе в знак уважения употреблять между собой упраздненные титулы. – Разрешите представить поручика Шувалова, прикомандированного к комиссии по расследованию причин гибели «Демократии».

– Здравствуйте, господа! Поздравляю вас, поручик! Это очень ответственное поручение. Видимо, в Петрограде вас высоко ценят.

– Это чистая случайность, господин капитан первого ранга, – стал открещиваться Петр, сохраняя под испытующим взором Нелидова внешнее спокойствие. – Алексей Васильевич может подтвердить – я оказался в составе комиссии лишь потому, что не вовремя попался под руку. К тому же возложенные на меня обязанности предварительного сбора свидетельских показаний делают мою роль в комиссии весьма незначительной. Тем не менее, несмотря на печальные обстоятельства, я благодарен вам за возможность побывать на настоящем боевом корабле, да еще в ранге гостя.

Командир линкора, насупившись, выслушал эту тираду, молча прошелся из стороны в сторону, остановился у стены с фотографиями, пристально взглянул на одну из них, где в группе морских офицеров армейским мундиром выделялся бывший царь Николай II.

– О tempora, о mores, – буркнул он себе под нос. Затем повернулся к Жохову и спросил: – Алексей Васильевич, неужели все это необходимо проделать именно на линкоре? Разве нельзя было вызвать интересующих вас лиц в штаб?

– Господин капитан первого ранга, я уже имел честь вам докладывать, что действую по приказу командующего флотом. Группа офицеров с линкора провела на «Демократии» вечер накануне взрыва. Ваши баркасы участвовали в спасении людей; часть подобранных в воде матросов первоначально разместили на «Воле», где им оказывали медицинскую помощь. Следовательно, кто-то из экипажа мог разговаривать с очевидцами катастрофы и невзначай услышать нечто важное. Мой прямой долг – собрать максимальное количество сведений о случившейся трагедии и как можно быстрее. Поочередный вызов интересующих меня лиц в отдел надолго затянет следствие. А время не терпит – уже завтра прибывает комиссия из Петрограда.

Жохов склонил голову, как бы прося прощения, но сам, пристально взглянув в глаза командира «Воли», добавил со значением:

– Поверьте, ваше высокоблагородие, то, что именно мы с поручиком проводим следствие на линкоре, отвечает в первую очередь вашим интересам. Я точно знаю – некие «государевы людишки» из кожи лезут, чтобы взять это дело в свои руки.

Лицо Нелидова стало еще мрачнее. Теперь он напоминал Наполеона, который, сидя на московском пепелище, получил весть об отказе Кутузова вести переговоры. Снова бросив взгляд на фотографию с императором, командир линкора произнес твердым голосом:

– Господин капитан-лейтенант, можете приступать к выполнению своей миссии. Мною отдано распоряжение старшему офицеру оказывать вам любую потребную помощь. Все возникающие вопросы можете решать непосредственно с ним. Посему я вас больше не задерживаю. Честь имею!

Подоплеку состоявшегося диалога начальник контрразведки раскрыл Петру в коридоре, когда они, почтительно откланявшись, покинули командирский салон:

– Нелидов страстно мечтает об адмиральских чинах. Необходимый ценз он давно наплавал, но застрял в капитанах первого ранга. Щастный одного с ним выпуска, а уже командует бригадой крейсеров на Балтике. Гога Пилсудский, которому он подсказывал на репетициях по астрономии, – адмирал флота независимой Польши. Альтфатер с Дудоровым произведены в офицеры на год позже, а уже носят на рукаве заветные звезды… Сначала его немцы оттирали. Шутка ли сказать: вместе с ним из Морского корпуса вышло шесть фон-баронов, да на следующий год еще дюжина.

Рассказчик усмехнулся, заметив недоумение Петра.

– Еще Николай Первый говорил: «Русские дворяне верно служат России, а немцы – мне лично». Вот и хватали чины в первую очередь Фитингофы, в придачу с фон Ранненкампфами. В свое время генерал Ермолов на вопрос государя, как его наградить, ответил: «Запишите меня немцем»… Потом грянул семнадцатый год. При новой власти наверх полезли кто погорластее, вроде Генерального штаба полковника Верховского, бывшего пажа, выдававшего себя за жертву царского террора. А беднягу Нелидова стали попрекать аристократическим происхождением. Это же его прабабка была фавориткой Павла Первого. Помните известный исторический анекдот: император приказал выкрасить стены бальной залы в Михайловском замке под цвет ее перчаток?

– Какое это может иметь значение в наши дни? – удивился Шувалов.

– Согласен с вами – никакого, – хитро улыбнулся Жохов. – Но когда на всех желающих не хватает адмиральских должностей, то кандидатов начинают кассировать на «наших и не наших». Критерии отбора можно установить в зависимости от потребностей политического момента. Например, одних считать ярыми защитниками демократии, а других объявить тайными сторонниками самодержавия. Угадайте, кто из них первым получит вожделенные широкие нашивки со звездами? Вопрос, конечно, чисто риторический. Поэтому милейший командир «Воли», пребывая в смятенных чувствах, старательно хотел представить наше посещение линкора как дружеский визит. Вы заметили?

– Нет, – честно признался поручик.

– На флоте существует традиция: офицеры обращаются друг к другу по званию только в служебной обстановке. Называя меня по имени-отчеству, Нелидов предлагал перевести наш разговор в неофициальную плоскость, отказаться от проведения следствия прямо на линкоре. Я дал понять, что это невозможно, и он смирился с неизбежным. А теперь, Петр Андреевич, давайте проследуем в каюту старшего офицера. Командир, как говорят англичане, на корабле первый после бога, но за порядок и правильную организацию корабельной службы отвечает старший офицер. Нет более хлопотной должности, но только так выходят в командиры.