Казаки-разбойники

Казаки не спешивались, готовые применить оружие в случае необходимости. А Яцко силился разъяснить мужикам, что им надо.

В конце концов те поняли, закивали в знак согласия, загомонили.

– Кажись, договорился, – улыбнулся Яцко, повернувшись к своим. – Сторговал бычка за полтора талера. Добро?

– Попытай еще что-нибудь добыть, Яцко, – попросил Терешко.

Долгие переговоры закончились успехом. Но к этому времени темнота окутала долину, и казаки стали совещаться.

– До лагеря верст пятнадцать, – заметил Терешко. – Трудно будет добираться в темноте почти по бездорожью. Может, заночуем тут или отъедем на версту и раскинем лагерь?

– Что-то мне сдается, что лучше остаться в деревне, – предложил Лука. – Погода может испортиться. Дождем попахивает.

– Яцко, спроси деревенских, можно рассчитывать на ночлег тут? – Терешко озабоченно оглядел кривую улицу и людей, темневших неподалеку.

Тот долго говорил, жестикулировал и наконец повернулся к казакам:

– Они могут отвести нам вон тот сарай, что стоит у околицы. Там солома и крыша, хоть и прохудившаяся, но от небольшого дождя спасет.

– Тогда айда туда, казаки! – И Терешко развернул коня. – Будем сторожить по очереди, как бы чего не произошло ночью.

Недалеко от ворот сарая разожгли костер, повесили котелок с пшеном и тут заметили трех девок, скромно стоящих шагах в десяти, кутающихся в платки.

– Идите к нам, девчата! – Лука забыл, что те не поймут его, потом обратился к Яцко: – Позови их к огню, чего им торчать там.

Яцко с трудом добился понимания, и девки несмело присели на колоду, которую пододвинул к ним Яким Штаны.

Одна из них принесла двух общипанных голубей и показала, что их можно бросить в котелок.

– Данке, данке! – весело откликнулся Яцко, и его улыбка сняла напряжение с лиц девушек. – Любопытно глядеть на нас? – сказал тот по-своему, не заботясь о том, что его не поймут.

Девушки заговорили непонятно, но было ясно, что они сгорают от любопытства. Они жадно всматривались в незнакомцев, в их одежды и бритые головы со свисающими чубами, заложенными для удобства за уши.

Когда ужин поспел, все принялись есть, запивая терпким вином, принесенным в глиняном кувшине девушками.

Одна из них все поглядывала на Луку, тот тоже не стеснялся, пытался что-то сказать, но ничего не мог вспомнить из того, что могло понравиться девушке. Омелько, заметив это, засмеялся и молвил лукаво:

– Лука, может, ублажишь девку? Вон она как липнет к тебе. Не посрами казацкую славу. Казаки, – повернулся он к остальным, – надо помочь хлопцу.