Звездный десант

— Святые и черти! Ведь он мог убить меня в моей же постели! Так-то полиция нас бережет!

— Вы же не пострадали… И все-таки я посоветовал бы вам починить решетку, иначе у вас поселятся змеи и прочие их родственники, — он помолчал. — Мне думается, он хотел отсидеться где-нибудь в этом районе, но понял, что это опасно, и вернулся в развалины. Что ж, если так, мы, конечно же, выкурим его оттуда.

— Так вы полагаете, мне ничего не грозит?

— А зачем ему нужен такой куль с жиром!

— Какая грубость! А я как раз собиралась предложить вам промыть горло от пыли.

— Да? Ну что ж, идемте на кухню и обсудим это. Быть может, я не прав.

Торби услышал, как они уходят и уносят лестницу. Наконец он осмелился вздохнуть свободнее.

Вскоре мамаша Шаум вернулась и подняла крышку, ворча:

— Можешь размять ноги. Но будь готов сигануть обратно. Три пинты моего лучшего нектара! Тоже мне, полицейские!

Глава 6

Шкипер «Сизу» появился в тот же вечер. Капитан Крауза был высоким и плотным белокурым мужчиной; озабоченное выражение лица и жесткая складка у рта свидетельствовали о привычке командовать и нести на своих плечах бремя ответственности. Он был явно зол на себя и на того человека, который осмелился оторвать его от повседневных забот. Капитан бесцеремонно оглядел Торби с ног до головы.

— Так что, матушка Шаум, это и есть тот самый человек, который говорил, будто у него ко мне неотложное дело?

Капитан изъяснялся на языке Торговцев Девяти Миров, жаргонном варианте саргонезского, проглатывая окончания слов и пренебрегая всякими правилами грамматики. Но Торби понимал это наречие. Он ответил:

— Если вы — капитан Фьялар Крауза, то у меня есть к вам послание, благородный господин.

— Не называй меня «благородным господином». Да, я и есть капитан Крауза.

— Да, благор… то есть, я хотел сказать, да, капитан.

— Если у тебя есть что сказать, то я слушаю.

— Да, капитан, — и Торби принялся излагать послание Баслима на языке суоми: — «Капитану Фьялару Краузе, командиру звездолета „Сизу“, от Калеки Баслима. Приветствую тебя, мой старый друг! Я передаю привет также твоей семье, клану и всей родне. Выражаю почтительное уважение твоей досточтимой матери. Я говорю устами своего приемного сына. Он не понимает финского; я обращаюсь к тебе в частном порядке. Когда ты получишь это послание, меня уже не будет в живых…»

Крауза, уже начавший улыбаться, вдруг вскрикнул от изумления. Торби умолк.

— Что он говорит? — вмешалась мамаша Шаум. — Что это за язык такой?