Звездный десант

— Только однажды, сэр. Их показывали в театре Макартура два года назад. Но какое-то христианское общество скандал из-за них затеяло.

— Давай-ка я расскажу тебе, что такое подразделение К-9. Неопес — это не просто говорящая собака…

— А знаете, того нео, что был у Макартура, я плоховато понимал. Они на самом деле могут говорить?

— Могут. Только к выговору их нужно привыкнуть. Гортань у них не приспособлена для звуков «б», «м», «п» и «в», нужно привыкать к тем звукам, которыми неопсы их заменяют. Совсем как при расщепленном небе, только буквы другие. Неважно. Суть в том, что говорят они не хуже людей. Однако неопес — вовсе не говорящая собака, он вообще не собака, а мутант-симбиот, искусственно выведенный на основе собаки. Неопес, обученный Калибан, раз в шесть умнее простой собаки, то есть, скажем так, равен слабоумному человеку. И это сравнение — в пользу пса: ведь идиот среди людей дефективен, тогда как неопес — для своей среды гений.

Майор Вайсе нахмурился.

— Но это еще не все. Неопес способен жить только в симбиозе. Вот тут и начинаются главные трудности. М-мм… ты еще слишком молод, чтобы думать о женитьбе, но видел не раз семейные пары — твоих собственных родителей, в конце концов… Так вот, можешь ты себе представить, что женат на Калибане?

— Как?! Нет. Не могу.

— Эмоциональная связь «человек — собака» и «собака — человек» в команде К-9 гораздо тесней и намного важнее, чем эмоциональная связь семейной пары. Если погибнет человек, мы убиваем пса — тут же! Это все, чем мы можем помочь его горю! Быстро и безболезненно убить… Ну а если гибнет неопес… что ж, человека убить мы не можем, хотя это было бы наиболее естественным и безболезненным выходом. Вместо этого его изолируют в госпитале и потихоньку собирают в единое целое.

Взяв ручку, он что-то пометил для себя.

— Не думаю, что мы можем взять на себя такую ответственность и рекомендовать в К-9 парня, который не осмелится провести свою мать и не разрешит собаке спать в своей кровати. Так что — давай поищем что-нибудь другое.

Только сейчас я понял, что оказался непригоден для всего, что поставил в своем списке выше К-9, — а теперь и сюда тоже не подхожу. Все это так ошеломило меня, что я с трудом понял следующую фразу. Майор Вайсе говорил спокойно, без всяких эмоций — словно о предмете, давно похороненном и забытом.

— Я сам был когда-то такой половинкой пары К-9. И когда мой Калибан погиб, меня шесть недель пичкали успокаивающим; а после реабилитации… перевели на другую работу. Ну ладно, Джонни, прошел ты все эти курсы. Но почему ты не занялся хоть чем-нибудь стоящим?

— С-сэр?

— Теперь все равно уже поздно. Забудем об этом. М-м-м… ты знаешь, твой преподаватель Истории и Философии Морали, кажется, хорошего о тебе мнения.

— Он?..

Это меня здорово удивило.

— А что он говорил?

Вайсе улыбнулся:

— Он сказал, что ты, в общем, не глуп — разве что невежествен, да еще окружение на тебя сильно повлияло… Насколько я его знаю, это — высокая похвала!

Мне это вовсе не казалось высокой похвалой! Этот старый, чванливый, высокомерный…