Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

– Конечно! – заорал он. – Ты что, за обезьяну меня принимаешь? Конечно новое. Я пятьдесят тысяч наличными за него отдал, о-хо!

Насчет пятидесяти тысяч он загнул, но про уплату наличными сказал чистую правду. И оба прекрасно понимали, что, назвав истинную сумму, он бы повел себя неподобающим человеку цивилизованному образом. Манто досталось ему от одного гуйлао, который переживал нелучшие времена, через посредника, за четырнадцать тысяч, после продолжительного торга; и еще две тысячи Кван отдал скорняку, который за ночь укоротил манто и переделал так, чтобы оно выглядело шикарно и чтобы его нельзя было узнать, а еще гарантировал, что поклянется всеми богами, будто продал его за сорок две тысячи, хотя на самом деле оно стоит все шестьдесят три с половиной.

– Пол, – с важным видом начал Ричард Кван, – положение «Хо-Пак» лучше, чем…

– Будь любезен, помолчи и слушай, – перебил его Хэвегилл. – Пришло время принимать серьезные решения – для тебя, а не для нас. В понедельник ты можешь обанкротиться и остаться ни с чем… Насколько я понимаю, на торгах первым делом начнут продавать твои акции.

– Но сэр Луис заверил меня, что…

– Я слышал, что они открыты для продажи, так что к вечеру в понедельник у тебя не будет ни банка, ни акций, ни лошадей, ни денег, чтобы покупать норковые манто Венере Па…

– Что? – Ричард Кван побледнел: он знал, что в двадцати шагах стоит его жена и с мрачным видом наблюдает за ними. – Какие еще норковые манто?

Хэвегилл вздохнул:

– Ладно, если тебе неинтересно… – Он повернулся, чтобы уйти, но Кван схватил его за руку.

– Пять центов – это просто смешно. Восемьдесят гораздо ближе к тому, что я могу выручить на открытом рын…

– Возможно, я смогу подняться до семи.

– До семи? – Кван стал сыпать ругательствами, главным образом для того, чтобы дать себе время подумать. – Против слияния я возражать не буду. С местом в совете директоров банка на десять лет при зарплате в…

– На пять лет – при условии, что ты заранее представишь мне подписанное заявление об отставке с открытой датой, что всегда будешь голосовать так, как захочу я, и что зарплата у тебя будет такой же, как у остальных директоров.

– Никакой отставки зара…

– Тогда извини, сделки не будет.

– Я согласен с этим пунктом, – величественно произнес Ричард Кван. – Теперь что касается денег. Я…

– Нет. Что касается денег, я, Ричард, в длительные торги вступать не намерен. Губернатор, тайбань и я согласились, что мы должны выручить «Хо-Пак». Решение принято. Я позабочусь, чтобы твоя репутация не пострадала. Мы гарантируем, что цена контрольного пакета останется в тайне, и вполне готовы к тому, чтобы назвать это слиянием. Кстати, я хочу объявить об этом в пять часов, сразу после седьмого забега. Или не объявлять никогда. – Лицо Хэвегилла оставалось угрюмым, но внутри он ликовал.

Если бы не объявление Данросса и не то, как оно было воспринято, ему никогда бы и в голову не пришло поступить так же. «Этот болван абсолютно прав! Пришло время работать по-новому, и кто сделает это лучше, чем мы? Это позволит оставить Сазерби на его сегодняшних позициях и наконец уравняет нас с „Блэкс“. На следующей неделе у нас в кармане окажется „Струанз“, а к будущему году…»

– Пятьдесят семь центов, и это грабеж, – настаивал Кван.

– Я поднимусь до десяти.