– «Возможно». – Мэртаг нервным движением вытер пот со лба и снял мокрый дождевик. Под глазами у него были темные круги. – Целый час ловил это проклятое такси! Господи!
– Возможно что?
– Возможно, что возможно. Я представил им свой план, а они сказали, чтобы я валил обратно домой, потому что определенно сбрендил. Потом, подуспокоившись, пообещали, что перезвонят. Эти болваны разбудили меня в четыре утра и попросили повторить всю схему, а потом подключился сам Эс Джей Иезуит. – Он закатил глаза. – Заявил, что я несу полную ахинею, что я свихнулся, и повесил трубку.
– Но ты сказал «возможно». Что было потом?
– Я им перезвонил и пять часов из последних десяти пытался объяснить, какой я гениальный, потому что от этой твоей дурацкой схемы я просто балдею. – Мэртаг вдруг ухмыльнулся. – Но вот что я тебе скажу, Кейси. Теперь Иезуит уж точно знает, кто такой Дэйв Мэртаг Третий!
Она усмехнулась:
– Послушай, никому здесь об этом не говори. Никому. Кроме тайбаня, о’кей?
Он обиженно посмотрел на нее:
– Неужели ты думаешь, что я буду всем рассказывать, как меня отымели – уже не задница, а чистый гамбургер?
Послышался взрыв приветственных возгласов, и кто-то на балконе крикнул:
– Они подъезжают к воротам!
– Быстро, – сказала Кейси, – иди поставь на кинеллу. Первый и седьмой. Давай, пока еще есть время.
– А кто это?
– Не важно. У тебя уже нет времени. – Она легонько подтолкнула его, и он помчался прочь. Собравшись с духом, она взяла чашку чая и пошла к Бартлетту и остальным, которые сгрудились на балконе.
– Вот твой чай, Линк.
– Спасибо. На кого ты сказала ему ставить?
– На первый и седьмой.
– А я поставил на первый и восьмой.
Их отвлек громкий рев. Лошади рысью прошли мимо и начали кружить возле ворот. Пайлот Фиш носился туда-сюда, а жокей, крепко сидевший в седле, плотно сжимая коленями бока жеребца и вцепившись в поводья, старался подвести его к стартовому столбу. Но жеребец был еще не готов, он тряс гривой и ржал. Тут же кобыла и две молодые лошадки, Голден Леди и Ноубл Стар, подрагивая и раздувая ноздри, ответили ему негромким ржанием. Пайлот Фиш пронзительно взревел, попятился, встал на дыбы, молотя копытами воздух, и все ахнули. Его жокей, Блуи Уайт, вполголоса выбранился и судорожно ухватился за гриву, чтобы не упасть.
– Ладно, дружок, – проговорил он, выругавшись и успокаивая его. – Пусть девчонки посмотрят, что у тебя там болтается!