– Да, – тут же ответил Данросс, теперь уже готовый исказить истину: оригиналы всегда оставались у АМГ, а Данроссу он обычно посылал первую копию. Если дело дойдет до официальной присяги и когда до нее дойдет, это будет уже совсем другой вопрос. – Что еще?
– Понедельник – нереальный срок.
Данросс не сводил глаз с Синдерса:
– Нереальный, потому что Брайана сейчас допрашивают?
– Конечно, любой захваченный вражеский агент немедленно подвергается допросу.
– А Брайан оказался очень крепким орешком.
–
– Да, и клянусь перед Богом, я до сих пор не верю, что Брайан – вражеский агент. Это невозможно. Он всегда был честным и преданным делу офицером британской полиции, и никем более.
– Невозможно, говорите? А как насчет Филби, Клауса Фукса, Зорге, Рудольфа Абеля[119], Блейка и всех остальных?
– Сколько времени вам потребуется?
Синдерс пожал плечами, не сводя с него глаз.
Данросс тоже сверлил его взглядом. Молчание становилось тягостным.
– Вы уничтожили оригиналы?
– Нет, и должен сказать, что тоже заметил разницу между копиями, которые передал вам, и той, что была перехвачена. Все собирался позвонить АМГ и выяснить, чем это вызвано.
– Как часто вы вступали в контакт с ним?
– Один-два раза в год.
– Что вам известно про АМГ? Кто предложил вам выйти на него?
– Мистер Синдерс, я готов ответить на ваши вопросы. Это мой долг – отвечать на них, но сейчас не самое подходящее для этого время, по…
– А может, как раз самое время, мистер Данросс. Нам торопиться некуда.
– Ну да… согласен. Но, к сожалению, меня ждут гости, и мои отношения с АМГ не имеют никакого отношения к моему предложению. На него можно ответить просто «да» или «нет».