Гайдзин

– Надежды на это немного, Джейми. В любом случае Небесный Наш подчеркнул, чтобы я хранил все в тайне до самого конца, в особенности от сэра Уильяма, который имеет право запретить венчание, поскольку Анжелика и я несовершеннолетние. А если она официально известила его, ему придется рассказать обо всем Сератару. Она выиграла… Будь она проклята!

Он опять устремил взгляд за горизонт. В прошлом, когда случалось большое несчастье, когда, например, утонули близнецы – хотя она никогда не говорила этого прямо, ему всегда казалось, что она винит в этом его, что, если бы он каким-то образом был там, трагедии бы не произошло, – он чувствовал, что к глазам подступают слезы, как сейчас, но прогонял их назад, и от этого боль становилась сильнее, а ощущение, что он задыхается, еще ужаснее. Он поступал так потому, что «тайпан никогда не плачет». Она постоянно вбивала ему это в голову. Это были ее первые слова, которые он мог вспомнить: «Тайпан никогда не плачет, он выше этого, он продолжает бороться, как Дирк, он несет свой крест». Она повторяла их снова и снова, хотя отец всегда так легко начинал плакать.

«Я никогда не понимал, с каким презрением она к нему относилась.

Она никогда не плакала, я не помню ни единого раза.

Я не заплачу. Я буду нести свой крест. Я поклялся, что буду достоин называться тайпаном, и я буду достоин. Никогда больше она не будет для меня мамой. Никогда. Тесс. Да, Тесс. Я вынесу это».

Его взгляд остановился на Джейми, он чувствовал себя таким старым, таким одиноким.

– Пойдем на берег.

Джейми начал было говорить что-то, замолчал. Выражение его лица было странным. Потом он указал рукой на сиденье напротив. Там лежали еще пакеты с почтой.

– Что это?

– Это… это почта Крошки Вилли. Бертрам, новый порученец при миссии, заболел, поэтому я сказал, что… что захвачу им их почту. – Пальцы Джейми дрожали, как и его голос. Он поднял большую пачку писем. На бечевке, перевязывавшей ее крест-накрест, стояла в центре государственная печать, но, перебирая уголки, было, однако, легко найти два ее письма. Сэру Уильяму и адмиралу Кеттереру. – Мы… если у нас будет немного времени и… и удачи, вы бы могли… Я… Мне, возможно, удалось бы вы… вытащить их.

Малкольму показалось, что волосы у него на затылке выпрямились и стали как проволока. Ограбление королевской почты каралось повешением.

Глава 34

Оба мужчины в смятении смотрели на связку писем, охваченные ужасом. Стены и потолок каюты вдруг стали сжиматься, мешая дышать. Малкольм не говорил ни слова и смотрел на Джейми, который тоже молчал; силы оставили обоих. Потом, приняв за него решение, Джейми дрожащими пальцами потянул за веревку, но это подействовало на Малкольма словно гальванический разряд, он принял свое решение, протянул руку, схватил пачку и остановил его:

– Нет, Джейми, ты не должен.

– Это е… единственный способ, тайпан.

– Нет, не единственный. – Малкольм поправил бечевку, с облегчением заметив, что печать осталась целой, потом подровнял письма и положил их на другую связку; прикосновение к ним было ему отвратительно. – Так просто нельзя, – проговорил он, голос его дрожал, как и колени. Он презирал себя за слабость – была ли это слабость? – Я никогда не простил бы себе, если бы ты… если бы тебя поймали, а… а у меня просто не хватило мужества, – и потом, это неправильно, так нельзя.

Лицо Джейми покрывали капли пота.

– Правильно или неправильно – никто об этом не узнает. Если мы этого не сделаем, у тебя не остается ни единого шанса. Может быть, нам еще удастся найти капитана – даже из компании Брока, они ждут корабль на следующей неделе.

Малкольм покачал головой, мысли все куда-то улетучились. Волна качнула катер, оплетенные веревкой кранцы заскрипели о причал. С усилием он заставил себя сосредоточиться. Всю свою жизнь, оказываясь в трудных обстоятельствах, он всегда спрашивал себя, что сделал бы Дирк Струан, тайпан, но никогда не находил настоящего ответа.

Он долго молчал, потом произнес устало: