Гайдзин

– Первым делом я попытаюсь добиться изменения формулировки. Не думаю, что это у меня получится, но я обязан попытаться. У вас есть его завещание? Малкольма?

Джейми покачал головой:

– Он никогда не упоминал при мне о завещании.

– Я сказал ему в первый его приход ко мне, что это важно, что ему непременно нужно составить завещание. Это стандартное требование. Вы уверены?

– Я знаю, что у меня его нет, нет в нашем сейфе. – Джейми нахмурился. «Стал бы Малкольм составлять его? Если бы я женился, я бы составил. Погодите минутку, я много лет был обручен с Морин и не составлял никакого завещания. Бог мой, интересно, как она, что она подумала обо мне, получив мое письмо». – Он никогда не упоминал при мне о завещании. Он говорил об этом с Анжеликой?

– Нет. Это был первый вопрос, который я ей задал. Возможно, он составил завещание, не ставя вас в известность. У него был какой-нибудь сейф, некое особое место, где он хранил свои личные бумаги?

– Да нет, пожалуй, нет. Полагаю, такое место есть в Гонконге, здесь же только маленький сейф в его покоях.

– Пойдемте посмотрим. – Скай направился к двери.

– Погодите минутку, я не думаю, что мы можем это сделать.

Ответ прозвучал резко и официально:

– Миссис Анжелика Струан была его законной супругой и является его вдовой, а следовательно, его прямой наследницей и наследует все его состояние, если только иное не указано в завещании. Если никакого завещания нет, значит она вступает во владение наследством после того, как будут выплачены наследственная пошлина и все предусмотренные законом сборы и налоги. Давайте заглянем в его сейф.

– Не думаю, что мы можем предполо…

– Сейчас, без всякого шума, и все останется между нами тремя как друзьями, или я сегодня же получу через сэра Уильяма судебное предписание секвестровать все, я повторяю, все его бумаги и все бумаги компании в Иокогаме и Гонконге для поиска завещания, на которое мой клиент имеет право. – Его взгляд был тверд. – Извините, старина. Итак?

– Пойдемте спросим Анжелику.

Неуверенный в себе и понимающий, что он никогда не сможет позволить постороннему человеку рыться в документах и отчетах Благородного Дома, Джейми последовал за Скаем назад в кабинет тайпана. «Черт возьми, почему я думаю о нем как о кабинете тайпана?! – раздраженно подумал он. – Наверное, потому, что это и есть кабинет тайпана. Кто теперь новый тайпан? Господи, какая неразбериха!»

Анжелика сидела там же, где они оставили ее. Она бесстрастно выслушала Ская.

– Вам ни к чему сопровождать нас, миссис Струан, поверьте, я все сделаю за вас.

– Благодарю вас, но мне хотелось бы присутствовать.

Они поднялись следом за ней по парадной лестнице. Скай был здесь в первый раз и старался не выдать благоговейного восхищения богатыми светильниками и дорогими маслами. Джейми открыл дверь в апартаменты тайпана. Угли приятно потрескивали в камине. Большая кровать под балдахином ждала, застеленная. Чистый стол, ни одной бумаги. В ближнем углу комнаты сидела на корточках и бормотала что-то в отчаянии А Ток, казавшаяся теперь совсем крошечной, уродливой и древней. Она не обратила на них никакого внимания. Анжелика вздрогнула всем телом, потом проследовала за своими спутниками и села в высокое кресло Малкольма лицом к ним. Пристально наблюдая за ними.

Небольшой железный сейф в стене был спрятан под писанной маслом картиной, еще одним Аристотелем Квэнсом. Скай язвительно улыбнулся. На картине на фоне гонконгского пейзажа была изображена красивая юная китаянка, держащая на руках светловолосого, светлокожего ребенка с косичкой за спиной, мальчика. Он слышал об этой картине, но никогда не видел ее. Квэнс был деканом художников-летописцев Макао и раннего Гонконга, ирландцем, который прожил здесь много лет и умер несколько лет назад в Макао, где его и похоронили. Кроме этого, он был неуемным пьяницей, игроком и развратником, однако старым и преданным другом Дирка Струана. По слухам, изображенная на картине девушка была знаменитой Мэй-мэй, китайской любовницей Дирка, той самой, которая погибла вместе с ним во время тайфуна 1842 года, в его объятиях, а ребенок – их первым сыном.