Гайдзин

Он пообещал, поклялся сделать это и точно так же оберегать Анжелику, пожелал им долгой и счастливой жизни и помахал рукой, последний из оставшихся на берегу. Как прав был Малкольм. Бедный Малкольм, неужели он предчувствовал беду?

– Пожалуйста, – мягко произнес он.

Не взглянув на письма, она положила их к себе на колени, снова сложила руки и замерла. Сквозняк шевелил выбившуюся прядь волос у виска. В остальном она была неподвижна как статуя.

Внимание Джейми привлекло звяканье монет. Скай открыл маленький мешочек. В нем оказались золотые гинеи Английского банка и банкноты. Он вслух пересчитал их. Глаза Анжелики все так же неотрывно смотрели в черный провал сейфа.

– Двести шестьдесят три гинеи. – Скай ссыпал их назад в замшевый мешочек. – Они должны немедленно перейти к миссис Струан. Разумеется, она напишет вам расписку.

– Наверное, будет лучше всего, Небесный Наш, – сказал Джейми, – если мы, вы и я, отправимся повидать сэра Уильяма. Я никогда не занимался подобными вещами и не имею о них ни малейшего понятия… Анжелика, я надеюсь, вы понимаете меня, не так ли?

– Я тоже в них ничего не смыслю, Джейми, тоже плыву куда ветер гонит. Я знаю, что Малкольм был вашим другом, что вы были его другом, так же как являетесь и моим тоже. Он много раз говорил мне это. Пожалуйста, поступайте так, как считаете нужным.

– Мы пойдем к нему прямо сейчас, Джейми, – кивнул Скай, – чем скорее, тем лучше. Он может решить, кто является владельцем этих денег. Тем временем…

Он подошел к ней, чтобы передать ей мешочек, но она сказала:

– Возьмите его с собой, возьмите все и их тоже. – Она протянула ему письма. – Оставьте мне только фотографию. Благодарю вас, мистер Скай. И спасибо вам, дорогой Джейми, я увижусь с вами, когда вы вернетесь.

Они подождали, пока она встанет, но она не шевельнулась.

– Вы ведь не собираетесь здесь оставаться, нет? Конечно же нет? – встревоженно спросил Джейми, от этого веяло чем-то жутким.

– Наверное, я останусь. Я провела так много времени здесь, в этой комнате, что она… она мне сочувствует. Дверь в мои комнаты открыта, если я… если мне понадобится отдохнуть. Только, пожалуйста, заберите с собой А Ток, бедняжку, и скажите ей, пусть не приходит сюда больше. Несчастная женщина, ей нужна помощь. Попросите доктора Хоуга осмотреть ее.

– Вы хотите, чтобы мы закрыли дверь?

– Дверь? О, это не важно, да, если хотите.

Они сделали, как она просила, убедились, что А Ток передана с рук на руки Чэню, который и сам еще не пришел в себя от горя и был весь в слезах, и вышли на Хай-стрит; оба почувствовали облегчение, очутившись на свежем воздухе, но каждый был погружен в свои собственные мысли. Скай строил планы и просеивал зыбучие пески, лежавшие впереди; Джейми был пока не в состоянии планировать, его обычно столь быстрый ум пожирала боль случившейся трагедии и, он не мог понять почему, тревога за Благородный Дом.

«Что в ней появилось такое? – спрашивал он себя, не замечая ни улицы, ни порывистого ветра, ни прибоя, шуршащего галькой на берегу, ни запаха гниющих водорослей. – Печаль идет ей. Может ли так быть, что…

Она теперь женщина! Вот в чем разница, в ней появились глубина и внутренняя сила, которых не было раньше. Она женщина, уже не девушка. Разразившаяся ли катастрофа тому причиной или то, что она перестала быть девственницей, – говорят, на этом переломе наступает, или должно наступать, загадочное, мистическое преображение. Или и то и другое вместе, да еще, может быть, перст Господень, который помогает ей приспособиться?»

– Черт! – невольно вырвалось у него в продолжение своих мыслей. – А что, если она носит ребенка?

– Ради нее самой, я молю Бога, чтобы так оно и было, – заметил шагавший рядом человечек.