Освобождение Крыма

— А если скорость в шестьдесят пять километров то уже мегатонна! Точно также как и микрочастицы. Так что сказать, что, мол, просто установлен щит, так значит, ничего не сказать!

Анастасия с этим согласилась:

— Верно… Хотя щит как и якорь может иметь множество значений. Например, якорь не обязательно, что-то впивающееся мертвой лапой в землю, тем более с лопастями.

Зоя заметила:

— Защита, разумеется, должна в данном случае строиться, на иных физических принципах. А не просто так, что… Щит, неизвестно о чем и какого уровня.

Виталий уточнил:

— Скорее всего, речь идет о щите, как я полагаю магоматрицы. А нем, например, используются именно тахионные частицы, или даже гипертахионные. Они способны отбрасывать агрессивные атакующие ракеты неприятеля, если это война с разумными существами и наоборот — если это так называемая черная материя и её отстранять.

Зоя принялась, что-то у себя чертить.

А Анастасия продолжала спрашивать:

— А как на счет теории Эйнштейна о сжатии времени, при световых и надсветовых скоростях?

Виталий на это едва удержался от смеха, всего лишь заметив:

— Это действительно только теория! И вообще если так рассуждать, то по мере приближения к скорости света, течение время замедляется. Но если рассуждать таким образом, до достигнув скорости света время должно и вовсе остановиться, а при сверхсветовой скорость потечь в обратном направлении.

Зоя логично заметила:

— И это тоже разбирается. Для предотвращения релятивистского течения времени в гиперпространстве корабли использовали застой поля, настроенный на гипердвигатель. Это сохраняло стандартное галактическое время для экипажа и груза.

Виталий с улыбкой переполненной иронией заметил:

— Застой поля? А с чего это поле будет застаиваться при работающем гипердвигателе? — Юный ученый выразил мнение. — Скорее наоборот все поля станут там еще активнее.

Анастасия как умная шпионка подтвердила:

— Ну-да! Это все равно, что включить центрифугу и с её помощью устроить застой по сравнению с пространством вне центрифуги!

Виталий подтвердил:

— Было бы смешно, если бы не стало столь грустно.