Последняя черта

— А почему вы в Керчи не применили эту систему? Зачем надо было действовать по старинке, через инспектора БТИ?

— Какой город, такие и действия! — лаконично ответил я.

— Не понял!

— В Керчи работники БТИ до сих пор полностью не оцифровали свои базы данных. Поэтому они каждый раз проверяют запросы не только через компьютер, но и на бумаге. А засыпаться на такой мелочи я не хотел.

— Ну что ж… Хорошо! И сколько вы хотите за свою программу?

— Я не хотел бы ее продавать. Я хочу участвовать в данной «схеме» как равноправный партнер. Все-таки я придумал эту программу и, если я ее продам, то не думаю, что вы согласитесь заплатить мне слишком много, а на маленькую сумму я сам не соглашусь.

— А слишком много — это сколько, позвольте узнать? — хитро прищурившись, спросил мой собеседник. — Может быть, мы и заплатим. Назовите цену!

— Цену, говорите? Ну что ж! Две недели назад я просканировал и проверил базы БТИ всех крупных городов Украины: Киев, Донецк, Днепропетровск, Харьков, Львов, Одесса, Севастополь, Запорожье, Симферополь и остальные областные центры. Понятное дело, что можно было просканировать компьютерные базы и других городов, но я выбирал только крупные, потому что в них работники БТИ вряд ли будут перепроверять данные в компьютерной базе, сверяя их с бумагами из архива. Всего было выявлено 1637 квартир. Я прикинул приблизительную их стоимость, получилось — примерно пятьдесят миллионов долларов. Как вам такая цифра? Готовы заплатить за это десять процентов? Пять миллионов? Нет? Ну я так и думал!

Артур Гаспарян сидел с ошеломленным лицом, и я его, за это не осуждаю — не каждый день узнаешь, что есть возможность заработать такую большую сумму денег. Гаспарян был жадным человеком, он хотел получить эти деньги. Он уже ощутил их тяжесть в своих карманах, мысленно уже их потратил. Он клюнул на приманку. Осталось подсечь и вытащить рыбу на берег!

— У меня есть список из шестнадцати квартир. Все квартиры в Керчи. За все эти шестнадцать квартир я хочу всего лишь сто тысяч долларов. Причем мне наличные не нужны, достаточно будет, чтобы мэрия, всего лишь выполнила возложенные на нее обязательства. Для вас это идеальный вариант: квартиры достанутся вам, а заплатит за это бюджет города, — этим предложением я «подсек» рыбу.

— Не понял, а при чем здесь бюджет города?

— Все очень просто: вот уже больше месяца из бюджета города не выделяются средства, предназначенные для нужд интерната. Если вы сможете восстановить справедливость и деньги вновь начнут поступать в интернат, то я отдам список неучтенных квартир вам.

— И о какой сумме идет речь? — осторожно спросил риэлтор.

— Если говорить в долларовом эквиваленте, то примерно сто тысяч долларов.

— Ничего себе! Серьезные деньги!

— Самое главное, что деньги не лично ваши или вашего делового партнера Марата Авакяна. Деньги — города. Я вам даже больше скажу: если вы сами сможете убедить казначейство выделить деньги, то сыну мэра вовсе не обязательно знать об этих шестнадцати квартирах. Это вполне может быть ваш — личный заработок. Понимаете?

— Я понимаю, но и вы меня поймите — если в мэрии узнают, что деньги, выделенные для интерната, исчезли, то могут устроить проверку и по цепочке дойти и до меня.

— Для этого у нас есть отработанная схема, она прекрасно себя зарекомендовала, когда мы очень плодотворно работали с предыдущим мэром Керчи, — я опять соврал. С предшественником нынешнего мэра мы, конечно, сотрудничали, но совсем не так, как я хотел предложить господину Гаспаряну: — Казначейство должно перечислить деньги на счет санатория в Краснодарском крае. В этом санатории дети из интерната пройдут курс оздоровления.

— Что, все сто тысяч долларов на счет краснодарского санатория? — удивленно спросил Артур. — А вам какой с этого интерес?

— Главное, чтобы дети отдохнули и набрались сил, это для меня самое важное, — немного пафосно ответил я. Но, Артур Гаспарян уловил в моем голосе нотки сарказма и понимающе кивнул головой.