— Значит, бегство отменяется. Ты права, что нас станут искать и нам не дадут быть вместе. Этот мой план был планом безумного. Но боги только что, с твоей помощью просветили меня, Себекнофру.
— И что они посоветовали тебе, Синух?
— Об этом я расскажу тебя в свое время. А сейчас мне стоит покинуть дворец. А то еще фараон прикажет никого не выпускать из него.
— Я останусь здесь?
— Пока да. Мне нужно все приготовить.
— Но я ничего не поняла! Я должна знать, что ты задумал, Синух.
— Существует таинственный яд богини Сехмет. Я знаю о нем кое-что, и знаю, что в малых пропорциях он дает не смерть, но состояние весьма смерть напоминающее.
— Вот как? Я не слышала о таком яде.
— О нем мало кто слышал. Великий части Птахотеп, ныне убитый, знал про него. Знает мой отец, и знаю я. Теперь еще и ты.
— Но если меня примут за умершую, то бальзамировщики займутся моим телом, Синух. А после такого я вряд ли смогу ожить.
— Среди бальзамировщиков есть те, кто знает меня, и кого знаю я. А затем когда «твое» тело будет забальзамировано и обмотано бинтами и лицо накроют золотой посмертной маской никто и не узнает, кто есть кто. И ты станешь свободна.
— Но это большой грех, Синух. Боги могут разгневаться на нас.
— Боги? Себекнофру, боги станут помогать нам. За это можешь не беспокоиться.
— Ты уверен?
— Да, любимая.
— Тогда я готова повиноваться тебе….
— Видишь, какой умный сын у архитектора Сенусертаха? Настоящий хитрец. Смог бы ты, мой принц, придумать нечто подобное?
Эвиб-Ра не был доволен услышанным, и совсем не разделял хорошего настроения жреца.
— Этот парень сможет далеко пойти, — продолжал жрец. — Но не в том мире, где жив ты, мой принц.
— На что ты намекаешь, жрец? — Эвиб-Ра с удивлением посмотрел на Ра-Тауи.