Вызов небесам

Алеша, подхватив рюкзак, кинулся к раскрытому окну:

- Вася, что здесь случилось? Где все? Почему наш дом опечатан?

- Да залазь ты, пока не заметил кто… Потом все расскажу. Руку давай!..

Василидис буквально втянул Алешу в комнату вместе с его рюкзаком, спешно закрыл окно и опустил жалюзи. Затем с облегченным вздохом опустился на стул, несколько театрально схватился руками за голову и заговорил:

- Ой, Алешка, что здесь было! Ментов приперлась целая куча, с ними еще какие-то дядьки в камуфляже, спецназовцы, наверное. Требовали выдать им Петьку, а потом стрелять начали, Сергея убили, мать Петьки тоже убили, а Петька в отместку заставил их друг в друга стрелять, пока они все сами себя не поубивали, а сам ушел куда-то и больше здесь не появлялся!

У Алеши от развернутой перед ним картины аж глаза на лоб полезли:

- А… а наши мамы тогда где? Их что, тоже того…?

- А наших матерей потом менты задержали. Когда все утихло, они к нам в дом зашли, осмотрели тут все, ну, и увели с собой всех, кого обнаружили.

- А тебя тогда почему не забрали?

- А я хорошо спрятался! Да они меня и не искали, никто ж не знает, что я здесь живу! А вот почему они тебя в твоем лагере не взяли — это мне удивительно!

- Да обо мне вроде никто там не спрашивал… А как же мы жить-то теперь будем одни… — всхлипнул Алеша, по его щеке покатилась слезинка.

- Да не хнычь ты, проживем как-нибудь. Матерей наших, я думаю, не навсегда забрали, ну, допросят там, повыясняют, что им о Петре известно, а потом все равно ведь отпустят.

- А чем мы питаться будем? Деньги ведь нужны! У меня после лагеря совсем мало осталось…

- С деньгами, конечно, проблема… Всю наличность, что в доме была, менты конфисковали, у меня карточка Сергея есть, но и ее, наверное, уже заблокировали… Но это не беда! — более весело продолжил Василидис. — Чтобы в таком большом городе, да не заработать себе на пропитание? Не боись, я завтра смотаюсь в центр и поспрошаю, где здесь обычно мальчиков снимают. С моими-то способностями я любого клиента охмурю и на деньги разведу!

- А я? — спросил несчастный Алеша.

- А ты здесь сиди и носа на улицу не высовывай, а то как пить дать попадешься! Продукты я тебе носить буду, и ночевать мы тоже будем здесь, пока нас не ищут. Опять же, и матери наши сюда обязательно заглянут, как только их выпустят. В общем, держи хвост морковкой, уж как-нибудь протянем!

Глава 3. Концерт

После изгнания Петра из города, жизнь, казалось, начала постепенно приходить в норму. Павел Олесин употребил все свое влияние, чтобы Светлану Разломову и ее подругу выпустили из-под ареста. Поскольку у задержавших их органов все равно не было никаких доказательств, что женщины каким-либо образом причастны к действиям Петра, через три дня их все-таки отпустили, так ничего от них и не добившись. Более того, юристы ФСБ с ужасом обнаружили, что и Петру, в случае его гипотетической поимки, они ничего предъявить не смогут! Он никого лично не убил: все его жертвы либо сами стрелялись, либо уничтожали друг друга. Он даже на словах не приказывал им стреляться, а прямое воздействие на сознание неизвестным науке образом доказать в суде было бы невозможно. Ко всему прочему, Петр еще не достиг четырнадцатилетнего возраста, и потому не подлежал уголовной ответственности, даже если бы против него удалось что-нибудь нарыть.

Глубину ямы, в которой они оказались по собственной глупости и из-за непомерного желания уберечь страну от любых, даже потенциальных опасностей, на Лубянке осознали с трудом. Кто-то все равно должен был расплатиться за сотни погибших людей и охватившую Москву панику, изгнание монстра они тоже не могли поставить себе в заслугу, поскольку, во-первых, не они его изгнали, а во-вторых, он сгинул неведомо куда, а значит, в любую минуту мог возвратиться. После того, как Петр весьма убедительно продемонстрировал им свою силу, желающих искать его как-то не находилось. Оставалось только молиться, что монстр ушел окончательно и в столицу больше не вернется, да и в каком-либо другом городе тоже не покажется.

Дополнительные проблемы создавала ссора с Русской православной церковью. Церковные иерархи не могли простить ни той бесцеремонности, с какой их бросили на усмирение невесть откуда взявшегося демона, ни того, что этот самый демон в итоге выставил их на посмешище всей Москве. Байка о том, как крестный ход внезапно перетек в междоусобное кулачное побоище, уже ходила из уст в уста.