Разведрота Иванова, вся епталогия в одном томе

22
18
20
22
24
26
28
30

- Я в музыке не силен, но отмечу, то снаряды немцы и правда кладут как по линеечке. А потому думаю, что ежели мы пойдем не по улице, а, скажем, огородами - куда германец не стреляет - то вероятность накрытия и тем более попадания в нас будет практически нулевой.

- А в чем разница между накрытием и попаданием? - поинтересовался Вяземский.

- Ну как вам сказать, вашбродь… накрытие - это когда при неизменном прицеле, возвышении и курсовой скорости снаряды попадают одинаково что с недолетом, что с перелетом. То есть цель попадает внутрь эллипса рассеяния. А вот попадание…

- Понял, не дурак. То есть ты говоришь, что огороды в это твое накрытие вообще не попадают? Так об чем базар - рвем когти в сторону огородов.

- Видите ли, граф, сейчас мы как раз находимся внутри этого самого накрытия. Для перемещения в огороды стоит подождать, пока немцы, из за разницы курсового хода, не переместят его в дальний конец деревни.

- Боцман, деревня не плавает, и немцы тоже не плывут. Мы - на суше, не на кораблях.

- Корабли не плавают, а ходят! Плавает говно в проруби!

- Перестаньте спорить, товарищи. Вы оба неправы, но немцы действительно перемещают огонь вглубь деревни - вмешался в беседу Иванов. - Так что - бегом на огороды, а оттуда - в расположение, и тоже бегом: мне что-то не нравится этот огненный вал…

В расположение разведчики ввалились как в родной дом. Собственно, эта разбитая прямым попаданием авиабомбы зерносушилка давно уже стал для них воистину родным домом: тут и лежащие в углу полтора мешка картошки, и половина вчерашнего окорока, и ящики с "патронами" для ручной автоматической пушки Сидорова… И даже охапка сена, на которой привык давить ухо граф. Отдышавшись после бега, Иванов наладил Сидорова числить картошку, Вяземский, скорее по привычке, чем по недоброму расположению духа, тихо ругаясь сквозь зубы отправился к ближайшему колодцу за водой, сам же лейтенант сел на расщепленное бревно и стал обдумывать дальнейшие действия вверенной ему роты.

Думалось трудно: уже забулькал полуведерный чугун с картошкой, Вяземский, высыпав в него мелко нарезанные остатки окорока, принялся чистить свой "Маузер", в Иванов все не мог закончить обдумывание.

- Об чем задумался, детина? - негромко граф его спросил.

- Скучно мне, да и неуютно как-то тоже. Сейчас бы на фронт сбегать, ворога лютого пострелять - тут всего-то метров пятьсот будет, ан нет, выполняй приказ, расположения не покидай. Я понимаю - приказы не обсуждаются, но перед людьми как-то неудобно: они воюют, а я - приказ выполняю.

- Есть мнение, и не только мое, что скучно будет очень недолго.  С одной стороны, стрельба вроде как приближается. С другой - через расположение начали шастать рядовые и младшие командиры, причем шастают они строго в направлении на восток. Но, поскольку поток шастающих пока еще относительно невелик, думаю, что у нас еще есть время немного подкрепиться. Правильно я говорю, Сидоров?

Боцман, сгибающий о колено какую-то железную палку, на секунду задумался, затем палку отложил и как бы нехотя ответил:

- Подкрепиться было бы неплохо, но если, скажем, немного - то котелка нам на троих будет многовато…

- А если на четверых? - раздался до слез знакомый голос Петрова - мне что, решили картохи с окороком не давать?

- Уже поправился? - радостно-удивленно повернулись на голос товарища разведчики - В тебе же двенадцать дырок было!

- Двенадцать - это в гимнастерке, а в теле - всего семь, и даже не дырок, а так, вмятин. Так что эскулапы мне быстренько сломанные ребра залечили. Хотели, правда, по крайней мере до вечера в госпитале подержать, но запах от расположения вкусный аж до госпиталя достает. А мне раненых объедать в таком разе неудобно, так что принимайте и кормите.

- Я так мыслю, - продолжил Петров, шустро орудуя ложкой в котелке - фронт к расположению подойдет минут так через пятнадцать. И обрушится на расположение вражеский огонь. А у вас тут, граф, сено огнеопасное лежит - возгорание случится может. Не соизволите ли свою постельную принадлежность  выкинуть нахрен?

- Жалко - ответил Вяземский. - В округе сена больше нет, то, что лошади не сожрали, сгорело в огне пожарищ.